Казахстанцам хорошо известно о подвиге бойцов Панфиловской дивизии в боях под Москвой осенью 1941 года. О панфиловцах, о Бауржане Момышулы написаны десятки книг и снято несколько фильмов. Англичане также хорошо знают о кавалерийской атаке Легкой Бригады в Крымской войне 1854 года. О ней также написаны романы и снято два фильма, поэты А. Теннисон и Р. Киплинг сочинили поэмы… И те и другие проявили мужество и героизм, выполняя приказ командования… О конной атаке «монгольской» 44-й кавалерийской дивизии осенью 1941 года мы не знаем почти ничего, хотя она с не меньшим мужеством выполнила приказ.
Триумф Пороховой революции
Долгое время, со времен шведского короля Карла XII, регулярная кавалерия была элитным родом войск в европейских армиях. При этом она обладала не только боевой эффективностью, но и внешним блеском. Гусары, уланы, драгуны… Чистопородные лошади, красивая униформа, золоченные эфесы шпаг, галуны, кивера, шпоры… Служба в кавалерии была желанной и престижной для русского и европейского дворянства…
Но военная мысль в Европе быстро прогрессировала. С начала XIX века в грозную силу стала превращаться полевая артиллерия. Изобретение винтовки с нарезным стволом, заряжаемой капсюльным патроном с казенной части и ее широкое распространение в регулярных армиях европейских государств окончательно утвердило господство огнестрельного оружия. В Европе это поставило последнюю точку в Пороховой революции. По мере роста огневой мощи пехоты и артиллерии, кавалерия стала терять былую эффективность. Судьбу боя все чаще решали не конные атаки, не индивидуальное мастерство воинов во владении шпагой или копьем, а массированное использование огнестрельного оружия. Пулеметы и пушки не оставляли кавалеристам шанса не только выполнить свою боевую задачу, но даже выжить на поле боя.
Первым звоночком в этом процессе была знаменитая атака 600 английских кавалеристов под Балаклавой в 1854 году. В этой Крымской войне России противостояли союзные силы Англии, Франции и Турции. Хорошо известно, как в боях за Севастополь в русская артиллерия и пехота расстреляли атаку английской конной Легкой Бригады. В октябре 1854 года английские гусары и уланы, выполняя приказ, во главе с лордом Кардиганом на чистопородном английском скакуне, стройными шеренгами, блестя саблями и эполетами, начали атаку на русские редуты. Но под огнем русских пушек и ружейных залпов, потеряв более половины состава убитыми и ранеными, англичане бесславно отступили. По словам французского наблюдателя: «Атака выглядела великолепной, но оказалась бессмысленной. Так не воюют». Этот эпизод наглядно продемонстрировал уязвимость кавалерии перед огневой мощью артиллерии. Блеск кавалерии изрядно потускнел. С тех пор регулярные кавалерийские части стали сокращаться и вырождаться во вспомогательные отряды, в транспортную и тягловую силу. В Европе артиллерия становится «богом войны», а пехота - «королевой полей». Однако в Советской России, благодаря успехам в Гражданской войне, в условиях недостатка артиллерии, кавалерия пережила ренессанс, и еще долго считалась боевой ударной силой и отдельным родом войск. В начале Отечественной войны в СССР действовало 13 кавалерийских дивизий и 4 конных корпуса.
Характерный эпизод, наглядно продемонстрировавший анахронизм конной атаки с шашками наголо произошел во время Второй Мировой войны, на советско-германском фронте под Москвой. В ноябре 1941 года после окончания осенней распутицы, с первыми морозами немцы перешли в последнее «генеральное» наступление на Москву. Немецкая 4-я танковая группа генерала Гепнера продвигалась к Москве с северо-запада вдоль Волоколамского шоссе. Путь им преграждала 16-я армия генерала Рокоссовского. На этом северо-западном от Москвы направлении с 15 ноября ситуация обострилась, и грозила прорывом немцев к столице. Тем временем, советское командование спешно перебрасывало на Западный фронт войска из Азии и Сибири, и затыкало ими образовывающиеся дыры в обороне. На левом (южном) фланге 16-й армии располагалась знаменитая Панфиловская (316-я) стрелковая дивизия, сформированная в Алматы. В целях срыва наступления немецких войск на Волоколамском направлении командующий Западным фронтом генерал Жуков приказал 16-й армии нанести контрудар во фланг и тыл волоколамской группе противника. Для этого на правом (северном) фланге 16-й армии было сконцентрировано четыре кавалерийские дивизии, прибывшие из Средней Азии. В свою очередь, противник принял решение с утра 16 ноября наступать на левом фланге 16-й армии и сконцентрировал там пять танковых дивизий. Чувствуете разницу в ударных силах? Таким образом, наступление обеих сторон развивалось одновременно на противоположных флангах.Самые ожесточенные бои происходили вдоль Волоколамского шоссе. Советские войска пытались наступать севернее шоссе, а немецкие – южнее.
Однако, коса нашла на камень… Танковые атаки немцев захлебнулась из-за героического сопротивления 316-й стрелковой (Панфиловской) дивизии, а кавалерийские атаки 17-й и 44-й дивизий попали в огневой мешок немецких артиллерийских батарей 5-й и 106-й немецких пехотных дивизий… см. карту
Последняя атака «монгольской» конницы
Об атаке «монгольской конницы» утром 17 ноября 1941 года у деревни Мусино пишут немецкие авторы Вернер Хаупт «Битва за Москву» (Москва, 2010) и Пауль Карель «Восточный фронт. Гитлер идет на Восток. 1941-1943» (Москва, 2003) в своих книгах о битве за Москву. Видимо, они воспроизводят воспоминания немецкого офицера-очевидца. Этот эпизод, как пример применения огнестрельного оружия против кавалерийской атаки, а также взгляд на войну с немецкой стороны, интересен сам по себе. Кроме того, в конной атаке участвовали, скорее всего, казахские и киргизские воины, поэтому нам он интересен вдвойне. Позволим себе процитировать весь эпизод из книги П. Кареля в слегка сокращенном виде.
Рассвет 17 ноября был серый и туманный. Ближе к 09.00 сквозь утреннюю дымку показался большой красный диск солнца. Наблюдательный пункт батареи тяжелых орудий располагался на холме. Километрах в трех дальше виднелся лес. Поля покрывало тонкое снежное одеяло. Было холодно. Все ждали приказа атаковать.
– Русские танки! - раздался возглас. По замерзшей земле катились три T-34. С окраины села открыли огонь противотанковые пушки. Казалось странным, что танки идут одни, без поддержки пехоты. Что бы это могло значить? Пока артиллерийские наблюдатели пытались разгадать загадку, раздался другой возглас:
– Внимание! Справа от леса кавалерия.
Так и было. Конники - передовой разъезд из сорока или пятидесяти человек - приближались на рыси. Вот численность отряда выросла до сотни или двух, а мгновением позже они вылетели из леса широким фронтом. Эскадрон за эскадроном они развернулись в гигантскую линию. Позади сформировалась следующая. Все походило на какой-то диковатый сон. Шашки офицеров сияли на утреннем солнце. Теперь они шли галопом.Наблюдатель с холма передавал информацию на артиллерийскую батарею:
– Кавалерийская атака силами полка. До атакующих две тысячи пятьсот метров!
По нетронутому снегу стремя в стремя скакали кони, всадники пригибались к шеям лошадей, держа в вытянутых руках над головами шашки. Пулеметный расчет около пункта наблюдения приготовился. Стрелок снял митенки и положил их рядом с пулеметом. Командир расчета приник к биноклю.
– Две тысячи метров, - раздался голос наблюдателя, продолжавшего по телефону давать наводку батарее.
Прошло, наверное, не больше секунды, и на заснеженном поле под Мусином разыгралась кошмарная сцена, которую не мог бы представить себе даже человек с очень богатым воображением. 3-я батарея 10-го артиллерийского полка 106-й пехотной дивизии открыла огонь с короткой дистанции. Снаряды с шипением вылетали из стволов и обрушились прямо на атакующие эскадроны. Падали кони. Всадники летели на землю. Вспыхивали огненные молнии. Поднимался к нему черный дым. Взлетали фонтаны пламени и грязи.
Советский полк продолжал наступать. Дисциплина их восхищала. Кавалеристы сместились в направлении своего правого фланга и устремились к селу. Но раз за разом, залп за залпом снаряды тяжелых орудий падали в боевые порядки атакующих эскадронов. Артиллеристы применяли шрапнельные гранаты, взрывавшиеся на высоте 7,5 метров над землей. Эффект, производимый такими выстрелами, был сокрушительным. Всадников буквально разрывало на части в седлах, кони падали на землю искалеченными.
Но ужасающее представление еще не завершилось. Для продолжения атаки из леса появился второй полк. Офицеры, сержанты и рядовые наверняка видели, какая участь постигла их товарищей. Тем не менее они скакали вперед.
Со второй волной артиллеристы расправились еще быстрее, чем с первой. Лишь небольшой группе всадников на маленьких казачьих лошадках удалось прорваться через стену смерти. Человек тридцать из тысячи. Они мчались к высоте, на которой расположился артиллерийский наблюдатель. Их прикончили пулеметчики.
Две тысячи кавалеристов и коней - оба полка 44-й монгольской кавалерийской дивизии - остались лежать в красном от крови снегу, растерзанные, искалеченные, раненые. Множество лишившихся всадников лошадей металось по полям, уносясь одни к селу, другие в лес. Легко раненные кавалеристы ковыляли по снегу в поисках укрытия. В этот момент генерал-майор Денер отдал приказ о начале немедленной контратаки.
Атака русских являлась совершенно бессмысленной с военной точки зрения. Два полка полегли, а при этом и волос не упал с головы хотя бы одного солдата противника. Никого с немецкой стороны даже не ранило. Однако, атака кавалеристов показала с полной очевидностью, что советское командование не собиралось позволить немцам овладеть путями к Москве и было готово сражаться за это со всем возможным упорством.
На кого указывает монголоидность
Наверняка, уничтожение двух полков сразу – это преувеличение немецкого автора. По советским сводкам за два дня 17 – 18 ноября потери 44-й кав. дивизии составили 700 человек. Это тоже немало. Хочется заметить, что приказ к наступлению кавалерийских дивизий демонстрирует не упорство Москвы, а спешку и авантюризм советского командования. Рокосовский в своих мемуарах ссылается на приказ Жукова, а Жуков, в свою очередь – на Сталина. Жуков в своих мемуарах пишет, что его мнение о неразумности наступления не было принято Ставкой:
- Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня вечером», — недовольно отрезал И. В. Сталин. Часа через два штаб фронта дал приказ командующим 16-й и 49-й армиями и командирам соединений о проведении контрударов, о чем мы и доложили в Ставку. Однако эти контрудары, где главным образом действовала конница, не дали тех положительных результатов, которых ожидал Верховный.
И Рокосовский и Жуков скупо и очень мягко сообщают о результатах контрударов. На самом деле наступление полностью провалилось. Боле того, оно привело к тому, что, уничтожив более половины личного состава пытавшихся наступать кавалерийских дивизий, немцы перешли в контрнаступление, продвинулись на 60 км, и 23 ноября заняли города Клин и Солнечногорск... Эпизод с уничтожение немецкой артиллерией и пулеметами за несколько минут пусть не двух полков, а двух кавалерийских эскадронов – хоть и частный случай, но выглядит как приговор не только боевому применению конных атак, но и авантюризму Советского Верховного командования. Впрочем таких бессмысленных приказов было немало и до и после...
Пауль Карель называет кавалерийскую дивизию монгольской, видимо, по монголоидным чертам лиц кавалеристов. На самом деле 44-кавалерийская дивизия была сформирована в июле 1941 года под Ташкентом, и ее командиром был полковник Куклин. Некоторое время дивизия провела в Иране, а в ноябре 1941 была переброшена на Западный фронт, и с 15 ноября – в составе 16–й армии. О ее личном составе мы ничего не знаем, и можем лишь предполагать, что он был интернациональным. Хотя структура кавалерийской дивизии была более сложной, чем просто сумма всадников, ее основой были сабельные эскадроны. При этом хорошо известно, что до 1950-х годов более половины населения Ташкентской области составляли казахи. Дополнительной казахской волной были беженцы от джута 1930-33 годов. Детские дома в самом Ташкенте – основной контингент пополнения Советской армии были переполнены детьми из Казахстана. К тому же, кому как не кочевому народу «на маленьких казачьих лошадках» служить в сабельных эскадронах. Отсюда ясно на кого указывает монголоидность атаковавших немецкие позиции кавалеристов.
Казахстанцам хорошо известно о подвиге бойцов Панфиловской дивизии. О них написаны десятки книг и снято несколько фильмов. После боев под Москвой дивизия была переименована в 8-ю гвардейскую, генералу Панфилову было присвоено звание Герой Советского Союза (посмертно), командир батальона Бауржан Момышулы стал казахским национальным героем, в Алматы установлен памятник 28-ми панфиловцам. Англичане также хорошо знают об атаке Легкой Бригады. Несмотря на бессмысленность и бесславный конец, о ней написаны романы и снято два фильма, поэты А. Теннисон и Р. Киплинг сочинили поэмы, а английский премьер-министр Уинстон Черчиль во время Ялтинской конференции 1945 года в Крыму попросил показать ему место гибели английских кавалеристов…
О кавалеристах 44-й дивизии мы не знаем почти ничего, хотя они с не меньшим мужеством выполнили приказ. Даже немцы пишут с восхищением об их отчаянной смелости и дисциплине. То, что эта отчаянная смелость оказалась бессмысленной – не их вина. Так распорядилась судьба, что одних приказ «Ни шагу назад!» вознес в бессмертие, а других приказ «Шашки к бою! В атаку марш!» повергнул в забвение.
Мурат Уали.