Нахожусь сейчас в Китае, поэтому пару постов будет про Китай из моего прошлого))
Кашгар начинается в своем названии. Когда слышишь его, сами по себе возникают ассоциации с Кандагаром и Пешаваром – двумя другими городами, притягательными, близкими и одновременно недоступными в силу своей опасной специфики.
Однако некогда крупнейший промежуточный пункт на протяжении Великого шелкового пути, город, в котором бывали Марко Поло и Чокан Валиханов (оба, кстати, остались довольны), сейчас вполне доступен каждому, без каких-то особых рисков и притом со своей неповторимой экзотикой и богатейшей историей.
В аэропорт Каши (китайское название Кашгара) самолеты летают из хорошо освоенного казахстанцами Урумчи, столицы СУАР. Кашгар – второй по величине город этой провинции. Так что необходимо вначале оказаться в Урумчи, а потом – либо сутки не самым удобным (можно курить внутри!) автобусом, напоминающим размерами спальных мест плацкартный вагон для пигмеев, примерно за 6 тыс. тенге, либо 2,5 часа самолетом за 30 тыс. тенге в один конец.
Основной целью моего очередного большого путешествия это место было выбрано не случайно. Рядом с Кашгаром, у южных границ пустыни Такла-Макан, огромной грядой высится так называемый Китайский Памир. Две знаменитые вершины высотой более 7000 м – Конгур и Музтаг-Ата – привлекают в этот регион альпинистов из разных стран. Я не стал исключением.
Если выбрать наземный путь из Алматы не через Урумчи, а через Киргизию, то, во-первых, это будет короче в полтора раза, а во-вторых, позволит ознакомиться подробнее с еще одной интересной страной. Киргизия в 2012 году разрешила безвизовый въезд для граждан 42 государств и надеется на увеличение потока иностранных туристов. У нее есть что показать – прекрасные горы, покрывающие более 70% территории страны, чистейшие высокогорные озера во главе с Иссык-Кулем. И, самое главное, культура и традиции издревле кочевавшего по этим просторам гостеприимного народа. Из Бишкека рано утром с интернациональной альпинистской группой мы выехали на юго-восток, в сторону города Нарын, по пути остановившись на обед в деревне с замысловатым названием Кочкорка. Хозяин гостевого дома (добротного, относительно нового, в котором живет вся большая семья) встретил наш микроавтобус у ворот. Пока мы ждали, когда хозяйка с дочерьми накроет стол, в тени беседки немного поговорили с Айбеком. С его слов, после всех этих «оранжевых революций» жизнь потихоньку вернулась в свое прежнее русло. В туристическом секторе работа имеется, препятствий со стороны чиновников все меньше, а туристов приезжает все больше, так что можно с уверенностью смотреть в будущее.
К вечеру, преодолев высокогорный перевал Долон высотой 4000 м, мы добрались до Нарына, который расположился на берегах одноименной могучей реки, истока Сырдарьи. В 1994 году здесь было открыто троллейбусное движение, и сейчас это один из самых маленьких городов мира, имеющий троллейбус. Несмотря на небольшое население в 40 тыс. человек, Нарын довольно оживлен. Через него проезжает большинство туристов, следующих из Узбекистана в Китай по одной из исторических веток Шелкового пути. Городу присвоен статус свободной экономической зоны.
Переночевав в еще одном гостевом доме (на сей раз типовом многоквартирном двухэтажном, выкупленном бывшим советским военным Курманбеком и его женой Венерой), мы поехали по отремонтированной дороге в сторону КПП «Торугарт» на перевале с таким же названием. Бравые киргизские пограничники, признав во мне практически земляка, пристали с вопросами в неподражаемой среднеазиатской манере: «Э, братан, ты че, из Алматы, что ли? Как там, че ваще?» Пограничник с китайской стороны много не говорил, но, опять же, увидев мой паспорт, стал вспоминать русский язык.
Пока мы переходили границу, над горами как будто перевернули целое водохранилище, и я впервые наблюдал, как паводком размывает новую дорогу. К счастью, вода быстро спала, и наша группа, поучаствовав наравне с местными в разборе камней, поздно ночью добралась до Кашгара. Часы в китайской гостинице показывали час ночи. Зная, что разницы между временем Алматы, Бишкека и Кашгара быть не должно, я удивился – мои часы показывали 23.00. Оказывается, в отеле было выставлено пекинское время...
Мне и в голову не приходило, что все может быть именно так… Я, конечно, мог бы написать тривиально, дескать, в древнем Уйгурстане – Восточном Туркестане – сошлись прошлое и будущее, прогресс и архаика, и быть при этом правым. Но реальность такова, что при всем этом северо-западная часть Китая живет по двойному времени – китайскому (пекинскому) и уйгурскому. Не секрет, что крупнейшие в Синьцзяне нации не слишком жалуют друг друга, но чтобы вот так – каждая жила в своем времени, не пересекаясь…
Первое впечатление – что попал в обычный провинциальный китайский город, многие из которых мне удалось повидать в 2011 году по пути из Пекина в Тибет. Те же высотные безвкусные дома, тот же хаос на улицах, мусор... Но подобное ощущение сохраняется до тех пор, пока не попадаешь в городской центр. А это уже нечто особенное. Первое, что бросается в глаза, это люди. Стар и млад, мужчины и женщины – все выпадают из привычного видеоряда. Причем если китайцы в своих нарядах выглядят либо довольно серо, либо очень ярко и современно, то уйгуры будто явились из далекого прошлого. Седовласые старики с бородками, словно родственники старика Хоттабыча. Женщины в национальных костюмах (в длинных цветастых платьях и обязательно в платках на голове, довольно часто в хиджабах), разъезжающие на скутерах.
Скутеры в Кашгаре – отдельное явление, даже в Пекине такого не наблюдается. Они используются повсеместно как основное средство передвижения. Вначале ты не понимаешь, почему так тихо на улицах, но потом выясняется, что все эти мопеды – электрические. Заряжаются от обычной розетки, одного заряда хватает на 50–60 км. Обычно на сиденье постелены восточные коврики, а сзади приторочены большие багажники, реже – пластмассовые люльки для детей. Для традиционного мусульманского общества зрелище уйгурских женщин, носящихся на скутерах по городу, довольно странно. Типичная картина – колоритная тетушка, явно почтенная мать семейства, рулит одной рукой, в другой держит мобильный телефон, по которому деловито с кем-то общается. Или высший пилотаж: две бабушки едут рядом параллельным курсом и умудряются вовсю переговариваться. Хоттабычи от своих половин тоже не отстают.
Несмотря на культурные и языковые различия, быстро привыкаешь к новому месту. В первый день еще ощущается другое пространство, на второй ты уже сонастраиваешься, осваиваешься. На третий – уже как дома.
Вы все же устали от избытка экзотики? В городе есть парочка мест, где можно встретить европейцев (помимо туристов, конечно, – они повсюду) в привычной атмосфере. В «Каракорум кафе» вам подадут завтрак с кофе, чизкейком и пиццей. Цены, правда, в 2–3 раза выше, чем в традиционных китайских и уйгурских заведениях. Но, если вы не готовы чуть ли не плакать от обилия перца в организме, сидя утром в уборной, то «Каракорум кафе» для вас. Оно находится на Симан-роуд, рядом с Желтой мечетью. Есть Wi Fi и куча иностранцев, с которыми можно поговорить на английском. Еще одно место, где обслуживают по-западному, – «Джонс кафе» в отеле «Симан», что на территории бывшего российского консульства, открытого еще в 1890 году, во время «большой игры» между Великобританией и Россией за влияние в Центральной Азии. «Джонс кафе» включено в путеводители Lonely Planet с 1988 года. Хозяин Джон (китаец) попутно помогает решать всякие туристские проблемы.
Город уже давно привык к иностранцам и спокойно их воспринимает. Здесь всегда пересекались, общались и торговали самые разные нации, культуры, цивилизации. Это ворота в Китай, Индию, Пакистан, Тибет, Афганистан, Среднюю Азию. Если вы, как говорят, внешне «белый человек», то на вас посмотрят безо всякого удивления, не будут «пялиться», что далеко не правило в других провинциях Китая.
От «Симана» всего 15 минут пешком до исторического центра Кашгара. Украшением его по праву считаются мечеть Ид-Ках (Желтая мечеть) и окружающий ее рынок. Эта мечеть – самая большая по площади в Китае и 12-я в мире, собирает трижды в год на религиозные праздники до 60 тыс. человек. Она была построена в 1442 году, а затем неоднократно перестраивалась. Гиды говорят, что ежедневно на вечернюю молитву в Ид-Ках приходят 2–3 тыс. человек, а по пятницам – до 10 тыс. Несмотря на размеры, мечеть не подавляет своим внешним видом – минареты «всего лишь» по 18 метров, а сам входной портал – 12 метров. Женщин во время молитв туда не пускают, но туристам, в перерывах, – добро пожаловать, если только голова покрыта платком и одеяние не слишком открытое.
Слово «портал» употреблено не просто так. Кашгар можно смело назвать городом временных порталов. Первый отделяет даун-таун с супермаркетами и отелями, плакатами на английском: «Добро пожаловать в прекрасный Кашгар!» или «Если вы не были в Кашгаре, то не видели Синьцзяна, если вы не видели Синьцзяна, то не видели Китая!» – от базара, где, как и века назад, в особом почете повозки с осликами и царит первозданный хаос. А в вечернее время прилегающие к площади улицы превращаются в один сплошной рынок, соединяясь с большим городским базаром. В 50 метрах от него перекинут с виду не очень надежный висячий мост, по которому, однако, ловко и без опаски снуют местные жители. Подобно еще одному временному порталу, это инженерное сооружение, где с трудом разойдутся двое, ведет в Гаотай – поселок мастеров. Издали район выглядит малопривлекательно: нагромождение древних жилищ, некоторым из которых более 500 лет. Тем не менее внутри вполне безопасно, разве что местным надоели бесконечные вылазки туристов и на входе в поселение висит надпись на английском: «Не входить». Это для тех, кто случайно или специально подходит к кварталу не с «лицензированной» стороны. Гаотай охраняется ЮНЕСКО, вход платный, цена билета около 3000 тенге.
Поселок – одно из самых самобытных мест в Кашгаре. Этому кварталу уже более 1000 лет, и он до сих пор жилой, в нем постоянно находятся около 4000 жителей. Издавна это был район уйгурских мастеров и ремесленников. Дома тут строились из глины и камыша, украшались керамикой. После того как в какой-нибудь семье происходила свадьба, для новой семьи пристраивался еще один этаж, потом еще и еще, так здания разрастались. В народе Гаотай называют «Пирог», потому что все дома как бы многослойные, а вокруг уже строят современные небоскребы.
На другом конце поселка (со стороны «лицензированного» входа) очередной временной портал выносит в будущее – на новую площадь с монументом Мао, бесстрастно взирающим на женщин в парандже и пионеров с обгрызенными концами галстуков. Как и многие постройки, возведенные китайцами, памятник слабо гармонирует с уйгурскими глиняными домами и мечетями. Кашгарский монумент – второй по высоте в Китае, посвященный «великому кормчему».
В остальном Кашгар довольно провинциальный, уютный город. Основные пункты притяжения иностранцев – горы и пустыни – находятся довольно далеко. С другой стороны, зачем что-то придумывать, когда все дороги и так в конечном итоге сходятся здесь?
В семь утра китайцы уже спешат по своим делам. Школьники тоже обязаны подчиняться официальному времени. Но, поскольку основное население – это все-таки уйгуры, главная жизнь начинает кипеть на два часа позже. Я, кстати, так ни разу и не слышал призыва к намазу, поэтому не могу сказать, к какому часу просыпаются муэдзины… Между тем действующих мечетей в городе много, причем достаточно новых, встроенных прямо в жилые дома. Думается, китайцы разумно поступили, что после завоевания этого края не стали кардинально менять уклад местных жителей, поскольку проблем, связанных с обидами коренного населения, и без того хватает.
Сказать, что все уйгуры просыпаются позже китайцев, нельзя. Уйгурские такси работают с раннего утра. Причем по тем же ценам, что и китайские – более современные и захватившие лучшие туристические точки (отдаленный от города мавзолей Апак-ходжа и аэропорт). Как и в целом со временем, кажется, что счетчики китайских таксистов движутся быстрее, чем у соседей. Но ни те ни другие не станут понапрасну «нарезать круги» и гарантированно вернут сдачу, если, конечно, пассажир сам не пожелает дать чаевых.
Создается впечатление, что ежедневная разница в два часа в конечном итоге привела к дистанции в десятки лет – именно так выглядят различия между китайскими и уйгурскими кварталами, между стилем жизни двух соседствующих народов. Но не сказать, чтобы уйгуры от этого страдали. Их большие дома, увитые виноградом и дышащие прохладой, пусть даже без всей необходимой бытовой техники, в летнюю жару смотрятся куда более привлекательно, нежели маленькие квартиры в современных многоэтажках, где проживают китайцы. То же самое касается и остального: торговли, закусочных и шашлычных, крошечных мастерских, сельского хозяйства – все это бизнес уйгуров, то, чем они занимаются и в чем преуспевают сотни лет.
Однако не стоит думать, что в СУАР проживают только ханьцы и уйгуры. На севере, в районе Урумчи, имеется довольно большая казахская диаспора. Очень много дунган из соседней провинции Ганьсу. Если кто не знает, название народности «дунгане» – русское, поскольку самоназвание «ху-и» звучало для русских не совсем прилично. Уйгуры с удовольствием питаются в дунганских кафе, ведь дунгане – их братья по вере.
Двигаясь на юго-восток по новому Каракорумскому шоссе к цели моего путешествия – вершине Музтаг-Ата, попали в места исторического проживания этнических киргизов. Они одни из коренных обитателей районов, примыкающих к Кашгару, при этом сохраняющие нейтралитет к длительному противостоянию уйгуров и ханьцев. На берегу популярного у туристов озера Караколь построена целая этнодеревня. Но это скорее аттракцион для туристов. Следующее поселение – Субаши, из которого отправляются к заветной вершине альпинистские группы, гораздо аутентичнее. Мне даже довелось поработать толмачом. Возле деревни «сломались» таджикские «дальнобойщики», типичные такие, с золотыми зубами. Стали пытаться решить свою проблему, но никак не могли понять друг друга с киргизами. Радости таджиков не было предела, когда в моей скудной смеси тюркских языков и английского послышались вкрапления русских слов. Разумеется, они говорили по-русски. Починив машину, груженные дешевой китайской электроаппаратурой «дальнобойщики» отправились на юго-восток. Таджики везут товары из СУАР в свой Хорог и далее в Афганистан. Этнические таджики живут в Китае в основном в еще одном древнем городе Шелкового пути – Таши-Кургане.
Вернувшись в Кашгар, мы посвятили оставшееся свободное время покупке сувениров. Только ассортимент здесь, несмотря на видимую пестроту, оказался довольно однообразным. Что можно купить истинно уйгурского? В первую очередь великолепные кинжалы, но сувенир это дорогой и на любителя. Уйгурские зеркальца, вставленные в металлические формы, почему-то были сделаны в Корее и… в московской фирме «Наташа». Изделия из меди громоздки, и есть вероятность, что их завезли из соседнего Пакистана. Шелк – явно из метрополии. Вот, собственно, и все. Поэтому пришлось изменить традициям и возвращаться домой с минимальным набором сувениров. Однако фотографии и впечатления, ради чего, собственно, сюда и едут, останутся на долгие годы. И не случайно в этот город так стремились самые известные путешественники прошлого. В этом смысле в нем ничего не изменилось – Кашгар до сих пор притягивает искателей впечатлений со всего света, и, самое главное, туда хочется вернуться. К тому же в этот город не только ведут все дороги, но и в равной степени выходят из него. А Пешавар и Кандагар, не менее притягательные в своем звучании, совсем рядом...
p.s. А на Музтаг-Ату высотой более 7500м мы так и не залезли из-за плохой погоды. Вот вам панорамок с горы и наши счастливые рожи))
