Он умер молодым. От рака. Я сейчас его часто вспоминаю. Особенно помню последние минуты, а точнее – секунды, когда его везли на инвалидном кресле на посадку. Мы тогда встретились взглядами. Он летел в Германию на операцию с отцом. Провожать пришли много его родственников и очень много друзей, поэтому сказать было времени мало и я только смог помахать рукой. До Германии он не долетел. Он умер на небесах, во сне. Молодой, перспективный и из хорошей семьи. Он был намного моложе меня, но я этого не чувствовал, т.к. умным был не по своим годам. У него было очень много друзей и практически все были его старше. Когда он переехал работать в Астану, мы встретились в его квартире. Мы вдвоем сидели на кухни, пили чай и долго беседовали. Говорили о перспективах бизнеса в столице, о жизни, о женщинах. Мне понравилась его идея. Он тогда планировал с инвесторами начать строительство многоквартирного дома. Не простого дома, а «умного дома». Возможно это сейчас идея не новая, но пока не видел реализацию его идей. Наверное, еще пройдет несколько десятков лет, только тогда реализуются его идеи. А еще он мечтал путешествовать. Помню, когда у него появились первые симптомы рака (никто еще не знал об этом), он лежал в больнице, мы пару раз его тогда навещали. Он все попросил нас с сестренкой принести географический журнал. Мы искали его в Астане, но такого журнала мы так и не нашли.
А еще я помню забавный случай. Это было в середине 90-х. Баглан закончил первый курс Московской школы КГБ, а я тогда был уже капитаном. В одной из вечеринок, когда он был в отпуске, мы сидели вместе и он все не мог успокоиться: «Тимур – капитан!», «Я – курсант, сижу с капитаном за одним столом и пью коктейли!» Для него это был шок, хотя год назад, когда он был школьником, его такие мысли особо не беспокоили.
Когда я бываю на Кенсае, я всегда прихожу к нему на могилу. Ну почему Аллах забирает молодых и лучших?