Голос городской аптеки
Что мне рассказать о себе? Наши городские Голоса называют меня «аптекарем». А я не аптекарь, и даже не учусь – просто я живу в аптеке № 2. В Центральной Аптеке на Гоголя-Фурманова. Да-да, именно так, с больших букв. А все потому, что моя аптека самая старая из государственных аптек в городе.
В былые времена с врачебной помощью в Верном было нормально – только обращайся занедуживший![1] Военные врачи, цивильные врачи, которые по тёплому времени дружно на полянке в Казенном саду отдыхали. Офтальмолог городской вел прием! Даже психиатрическая лечебница имелась. На пятнадцать мест. Лекарства врачи выписывали необходимые для лечения и выздоровления. Но народ-то, в основном, к бабкам, знахарям да костоправам обращался – «настоящие» лекарства дорогие и не всем по карману. Тем не менее, первую аптеку в городе открыли в 1884 году, почти сто тридцать лет назад. Через год открылась еще одна аптека, но город был маленьким, и не выдержав конкуренции, хозяин второй аптеки разорился и дело ликвидировал. А хозяин первой и единственной аптеки процветал и в 1906 году даже открыл филиал. Наконец, в 1910 году появилась еще аптека, в которой, невиданное дело, работали два фармацевта с высшим фармацевтическим образованием. Понятно, что купить там лекарства мог себе позволить далеко не каждый.
После революции аптеки отобрали у частных владельцев и превратили в государственные. Три года спустя, в 1920 открыли новую аптеку, мою, первую среди многих последующих.[2] Мне понравилось – пусть дом был невелик, зато пахло там травами, настоями, отварами. Жила в моем доме какая-то особенная аура, таинственная, успокаивающая, надежная: здесь обязательно помогут. Поэтому я никогда не изменял своему дому, даже когда его снесли и на этом месте построили большой жилой дом. Я верил, я знал, что в первом этаже обязательно будет аптека. Так и случилась: аптека работает и по сей день, работает 24 часа в сутки без праздников и выходных. И сколько бы ни было в городе аптек, а их последнее время несчитано, моя остается лучшей. Мне интересно жить в этом доме и наблюдать не только за теми, кто приходит в аптеку, но и за обитателями квартир, которые живут над ней. Потому что всех их охраняет тот самый невидимый, но добрый и здоровый дух жизни.
История, рассказанная Голосом городской аптеки:
Равиль шел по коридору, стараясь не смотреть под ноги. Ноги почти до колен скрывались в густом, каком-то облачно-грозовом тумане. Серые стены поднимались вверх и терялись где-то там, высоко-высоко, куда не доставал взгляд. «Как же я иду?» - разум требовал потолка или пола, или хотя бы видимости: но не было ни того, ни другого – только шероховатые, зыбкие стены. Он не понимал, как сумел сюда добраться: шел долго и тяжело – стрелял, пока было из чего, по всему, что двигалось или таилось в пределах досягаемости. Отбивался ножом, но в одной из отчаянных стычек потерял и нож – последнюю защиту... Аптечка использована полностью, жизненный ресурс на исходе. Повернуть назад не получалось – коридор смыкался, не пускал. Стены шипели по-змеиному: «Иди, куда хотел, куда шел, куда шел, шел...». С шипением стен переплетались нелепые строчки: «Ктулху живет на дне морском... Ктулху хавает, хавает мозг...». Все монстры, уроды, страшилища, говорящие головы, гигантские гидры, волосатые многорукие великаны, плюющие огнем чудища остались далеко позади, Но это не радовало, как не радовала благополучно написанная дипломная программа, первая вкусная утренняя сигаретка и банка легкого светлого под Alt+Ctrl+Del. Вязкий тяжелый звук гонга догнал Равиля, ударил в спину, погнал вперед, вперед к мягкому, рассеянному свету туда, где должен кончиться этот проклятый коридор. «Да когда же конец?» и приходило понимание, что у тоннеля «в никогда» конца быть не может, и не будет, а будет только никогда и нигде. Изъеденный болью мозг требовал освобождения, а свет, и вместе с ним надежда, стал меркнуть. От потемневших стен отделялись силуэты людей, манили плавными жестами и снова исчезали в стенах. Душно, душно... тишина, темнота, только впереди в нескольких метрах стояли две облитые серебряным сиянием фигуры.
Родители. Живые. Такие же, как три года назад. Равиль заторопился, но туман путался в ногах, не пускал:
- Мама! Папа!
Отец молчал, укоризненно качая головой, мама плакала и говорила что-то неслышимое. Равиль побежал изо всех сил, запнулся, в падении вытягивая руки, чтобы дотянуться, дотронуться, достать – не смог, рухнул в зыбкое светящееся марево и... открыл глаза.
Белый потолок. Допотопный грушевидный абажур матового стекла под потолком – белый. Белый кафель на стенах, белая спинка кровати. Белый халат на плечах соседа по подъезду Тынштыка. Равиль попытался заговорить: сухой воздух царапал нёбо, язык не слушался, звуки не хотели складываться в слова. Наконец, он выдавил:
- Дядя Штык… откуда вы?
- Из дома. Мы тут все, подъездные, по очереди дежурим, - Тынштык поднес к губам Равиля стакан с яркой полосатой трубочкой, дал напиться. Потом, как маленькому, вытер салфеткой подбородок.
- А я где? – голос Равиля звучал тихо и хрипло.
- В больнице.
- Давно?
- Пятый день.
- Как я здесь… сюда попал?
- Если б не бабка, ты бы в другое место… попал. Амалия Карловна тревогу подняла. Ночью Лялькиным по трубе как - БАМ! БАМ! БАМ! Те перепугались, прибежали – она ж дверь никогда не запирает – влетают всем семейством: Нечипор только треники успел натянуть, Ксанка в бигудях, Серый в куртке, ноги голые, а малой, тот вообще в одеяло замотался, да еще с перепугу медведя плюшевого за лапу тащит. Смех и грех! А бабка у батареи согнулась, скрипит: «Помогите, помогите». Лялькины мечутся: «Амалия Карловна, вам плохо?! Скорую! Ай! Ай!» «Ба-а-абушка, вы мне про травки недорассказали-и!» – это малой Павлушка заревел. Но бабуся – чисто генерал! Выпрямилась, да как рявкнула: «Равилю помогите! Быстро!!!»
Лялькиных лавиной вынесло! Наверх кинулись, в дверь звонят, кулаками тарабанят. Грохоту! Серега по квартирам пробежался. Все повыскакивали, на площадке собрались, снизу Павлик верещит: «Бабушка Амалия говорят – дверь ломайте!»
Не зря бабку ведьмой втихаря кличут, почуяла неладное, спасла тебя. Ну, попытались дверь сломать, а дверка-то у тебя непростая - двойная, бронированная. Пришлось с крыши в окно лезть, - Тынштык смущенно потер крепкой ладонью затылок, - В комнате, хоть топор вешай, дыму столько, техника зудит, потроха какие-то электронные по всему полу валяются, банки пустые и среди этого великолепия твой организм… раскинулся. Ха-р-роший ты сосед, Равиль. Вот Коляныч тебя и реанимировал, даром на врача учился? Потом и «скорая» подъехала. Такие дела, братишка. Ладно, пошел я, а ты поспи и не волнуйся, стекло уже вставили.
- Спасибо, - Равиль слабо улыбнулся, - Я вернусь скоро.
Жизнь продолжалась. На ветке за окном сидел скворец и, поглядывая на Равиля черными быстрыми глазами, пел ликующую весеннюю песню.
[1] В 1854 в укреплении Верное был развернут Верненский полевой лазарет. В 1862 год лазарет для больных военных чинов и гражданских лиц преобразован в госпиталь 1-го, т.е., низшего, класса. Главным врачом в госпитале работал Н.Кроковский, госпитальной аптекой заведовал А.Чернобровин. Из городских врачей того времени известны П.А.Бальбуциновский, верненский уездный врач, З.Я.Реутс и И.И.Соболевский, врачи, наблюдавшие за здоровьем казаков при Штабе войск Семиреченской области.
[2] В 1920 открыли аптеку №2 (Гоголя/Фурманова) - дежурную; в 1923 – аптеку №4 (с 1967 имени М.М.Чумбалова); в 1933 – аптеку №9 в «наркомовском доме». В 1926 в городе работали 4 аптеки, в 1939 – 16 аптек, 2 аптекарских магазина, 26 киосков, 16 аптечных пунктов и контрольно-аналитическая лаборатория.
_____
Елена Клепикова. Алматы 2013.
_____
!!!ОСТАЛОСЯ 1 ДЕНЬ ДО ОКОНЧАНИЯ ПРИЕМА ЗАЯВОК НА УЧАСТИЕ В ARTBAT FEST 2013!!!
Фестиваль современного искусства ARTBAT FEST 2013 пройдет в Алматы с 6 сентября по 6 октября 2013 года.
Подать заявку на участие можно на сайте фестиваля до 1 апреля 2013 года.
ARTBATFEST 2013 http://artbat.kz
_____
http://www.fotosfera.kz/my/153 - панорамная фото-экскурсия по карте фестиваля ARTBATFEST 2013 - и именно по местам действия рассказов Елены Клепиковой.
_____
Приятного вам путешествия по Алма-Ате!