![1]()
Зимою 1552 г. в Лондоне происходило оживленное заседание наиболее крупных английских купцов и судовладельцев. Крайне важное обстоятельство явилось причиною этого совещания.
В середине XVI в. Англия переживала тяжелый экономический кризис, один из тех кризисов, когда в ограниченных условиях торговых путей, приобретение новых рынков сбыта и вывоза становится вопросом жизни или смерти. Морская торговля Англии катастрофически падала с каждым годом. На океанах в те времена царили испанцы и португальцы.
По праву «первопроходцев» испанцы монополизировали морские пути в Новый Свет (Северную Америку) через Атлантический океан, а португальцы - кругоафриканский путь в Ост-Индию и с оружием в руках ревниво охраняли их.
Доступ в Америку, Индию, Китай и на «Острова пряностей» (Молуккские острова, Индонезия), в места, нахождения всевозможных экзотических сокровищ, фактически почти был закрыт для английских моряков.
Туда можно было проникать только тайком, с величайшей опасностью, ибо испанцы и португальцы в зоне своего влияния захватывали или топили все иноземные корабли как пиратские. Расстройство морской, т. е. внешней, торговли Англии гибельно отзывалось и на состоянии ее внутренней торговли.
Не обладая еще достаточно сильным военным флотом, Англия не решалась в те годы вступить в открытую борьбу с Испанией и Португалией. В таких обстоятельствах единственным выходом для торговой Англии было поиск и прокладка своего, нового морского пути в заокеанские земли.
В связи с этим, руководители коммерческих «кругов Англии обратились к Себастиану Каботу, знаменитому мореплавателю и географу первой половины XVI в.
Кабот, итальянец по происхождению, считал, что южным морским путям на Дальний Восток должны соответствовать подобные же пути на севере. Предполагалось, что западный путь туда идет мимо Гренландии, восточный - вдоль северных берегов Европы и Азии.
Престарелый Кабот (ему минуло тогда уже 80 лет) давно твердил о необходимости проложения северо - восточного пути в Азию. Кабот был уверен, что плывя в теплое время года Ледовитым океаном и пользуясь попутными ветрами и течениями, можно без особого труда месяца в три достигнуть таинственного Сипанго (Япония), откуда уже не так далеко было и до «золотоносного», по рассказам Марко Поло, Китая и до заветных «Островов
пряностей».
Свои соображения по этому поводу Кабот подробно и убедительно изложил на многолюдном собрании «денежных людей» Лондона. Они полностью одобрили проект и учредили «Компанию купцов-исследователей для открытия неведомых стран» с основным капиталом в 6000 фунтов стерлингов.
Вслед за этим приступили к снаряжению трех кораблей, и в мае 1553 г. небольшая флотилия под общим командованием Хью-Уиллоуби отплыла от берегов Англии.
Из-за непогоды плавание проходило очень медленно. Около северо-западных берегов Скандинавии сильный шторм разъединил корабли. Два из них, как выяснилось впоследствии, погибли затертые льдами у берегов русской Лапландии, третий - «Эдуард – благое предприятие», командиром которого был Ричард Ченслор, благополучно доплыл до южного побережья Белого моря.
Высадившись на суше, в устье Северной Двины, неподалеку от Холмогор, Ченслор узнал, что он находится во владениях московского царя.
«Того же лета,— сообщает Двинская летопись 1553 г.,— августа в 24 день, прииде корабль с моря на устье Двины-реки и обослався: приехали на Холмогоры в малых судах от аглинского короля Эдварда посол Рыцарт, а с ним гости». «Гостями» в старой Руси называли купцов.
Так в правление Ивана Грозного англичане в поисках нового морского пути на Дальний Восток случайно «открыли» почти неведомое им дотоле - Московское государство или, по западно - европейской терминологии - Московию.
Осмотревшись на новых местах, Ченслор, имевший при себе королевскую рекомендательную грамоту, взял на себя роль посла. С разрешения Грозного он в ноябре отправился по санному пути в Москву, где был очень благосклонно принят царем.
Просьба Ченслора разрешить англичанам и впредь пользоваться беломорским путем для торговых сношений с Россией была уважена:
«Государь царь и великий князь (Двинская летопись) королевского посла Рыцарта и гостей аглинские земли пожаловал, в свое государство российское с торгом из-за моря на кораблях
им велел ходить безопасно и дворы им покупать и строить невозбранно».
До весны 1554 г. Ченслор прожил в России, вначале в Москве, потом на Северной Двине. И здесь и там он тщательно собирал сведения о русской торговле, о требованиях русского рынка, о дорогах, ведущих в Азию.
Весною, выгодно распродав в Холмогорах привезенные с собою товары и нагрузив судно мехами, кожами, китовым жиром и образцами других русских товаров, Ченслор с письмом Грозного отплыл на родину. С этого момента начались постоянные торговые и дипломатические сношения России с Англией.
В Лондоне увлекательный рассказ смелого моряка о Московии - новооткрытой им стране, ее размерах и обилии ее природных богатств произвел большое впечатление.
Правда, Московия не была Китаем или Индией, но зато она была гораздо ближе их к Англии и как рынок сбыта и вывоза являлась очень ценным приобретением; об этом наглядно свидетельствовали привезенные Ченслором товары.
«Компания купцов-искателей» была преобразована в «Русскую или Московскую компанию», которая, не отказываясь от мысли проложить новый путь к дальневосточным рынкам, главною своею целью поставила монопольную торговлю с Россией.
Второе путешествие Ченслора в Московию было совершено в 1555 г. по поручению компании. Его сопровождали два агента, снабженные специальной инструкцией, содержавшей программу широких коммерческих операций. В Москве англичан ожидал еще более милостивый прием, чем в первый раз.
По желанию Грозного был утвержден торговый договор, согласно которому англичане получили широкие права и преимущества. Среди них крайне важным было право беспошлинной торговли по всей России, право устраивать свои фактории (торговые дворы) в ряде городов, а также право свободного въезда в
Россию и выезда из нее в другие страны, иначе говоря, право свободного пути на восток. Сверх этого Грозный лично от себя подарил англичанам большой дом на Варварке, в Китай-городе.
Благосклонность, проявленная Грозным в отношении англичан, была обусловлена политическими соображениями дальновидного царя.
Польша, Ливонский орден и Швеция издавна мешали России в ее мирных сношениях с остальной Европой. Вследствие этого русское государство настоятельно нуждалось в свободной дороге на Запад, и как раз в это время Москва была накануне Ливонской войны за обладание гаванями на балтийских берегах.
В силу этого прочные, регулярные сношения с Англией приобретали для Москвы особенно важное значение. Надо было близко заинтересовать англичан в «московитских» делах, ведь, англичане имели полную возможность вольным северным путем доставлять в Россию не только разные товары, но и военное снаряжение, столь необходимое для войны.
Самому Ченслору не пришлось воспользоваться плодами своего удачного «открытия» Московии. В 1556 г., возвращаясь в Англию в сопровождении царского посла Осипа Непеи (первый русский, побывавший в Англии), Ченслор погиб во время кораблекрушения у берегов Шотландии.
Непея спасся и с большим почетом был принят в Лондоне королевой Марией, знатью и представителями торговых кругов. В Лондоне, соответственно привилегиям, полученным англичанами в России, московский посол выговорил в общем такие же льготы и для русских на случай их приезда в Англию по торговым делам.
Кроме того, он получил (что было очень важно) разрешение нанять на русскую службу лекарей, инженеров, оружейников и других техников.
Со своей стороны Московская компания решила, не теряя времени, использовать благоприятно сложившиеся обстоятельства для проникновения в глубину Азии.
В достижении поставленных компанией цели большие услуги оказал один из ее агентов, очень опытный купец-путешественник, Антоний Дженкинсон, приехавший в Москву в 1557 г. вместе с Осипом Непеей.
На Дженкинсона была возложена миссия осуществить экспедицию в Индию через Московию и Среднюю Азию. В те годы компания не отказалась еще окончательно от намерения достигнуть империи богдыханов этим путем, так как на Западе держались упорные слухи, что из Китая в Бухару и обратно ходят купеческие караваны.
Обстановка была очень подходящей для такого путешествия: в эту пору (1552—1556) одно за другим пали волжские ханства — Казань и Астрахань и весь великий волжский путь, «столбовая дорога в Индию», как думали тогда на Западе, уже принадлежал России.
Дженкинсон, заступивший теперь место Ченслора, был одновременно и смелым путешественником и ловким дипломатом. Он так сумел понравиться Грозному, что тот не только разрешил англичанам проехать Волгой, но и снабдил их рекомендательными грамотами к владетельным князьям закаспийских областей.
Эти грамоты не раз выручали Дженкинсона и его спутников из беды, ибо имя русского царя пользовалось большим уважением на Востоке.
Весною 1558 г. Дженкинсом отбыл из Москвы водою в экспедицию в Среднюю Азию. Это было первое путешествие в XVI в. западноевропейцев в Азию через Московию.
Спустившись Москвой-рекой и Окой, англичане доплыли до Нижнего, где дождались прибытия воеводы, ехавшего с 500 большими судами, стрельцами, провиантом, амуницией и товарами в Астрахань управлять вновь завоеванным краем.
Под охраной стрельцов плавание по Волге до Астрахани прошло вполне благополучно. В те дни в Астрахани свирепствовали голод и чума, а потому англичане поспешили выбраться на морской простор.
Через неделю, выдержав сильный шторм, они высадились в заливе Мертвый Култук. Разгрузив здесь свое судно и наняв у местного хана 1000 верблюдов, англичане двинулись дальше сухим путем, везя огромный груз товаров для обмена.
Эта часть путешествия Дженкинсона показывает, почему нельзя было больше пользоваться в Закаспии караванными путями. Охраны на дорогах ещ не существовало, пустыня кишела разбойничьими шайками, а правители тех мест, через которые пролегала караванная линия, сами потворствовали грабежам.
Только через восемь месяцев по выезде из Москвы, англичане, выдержав ряд опасных столкновений с кочевниками, страшно страдая от зноя и недостатка воды в песчаных степях, прибыли, наконец, в большой город Бухару.
Здесь путешественников ожидало полное разочарование. Ехать дальше по направлению к Китаю не представлялось возможным вследствие военных действий самаркандского хана.
Столь же осмотрительный, как и предприимчивый, Дженкинсон, покончив торговые операции, вовремя двинулся в обратный путь, благодаря чему счастливо избежал осады города и последовавшей за тем поголовной резни.
В Москву Дженкинсон вернулся почти через полтора года тем же путем и в общем с теми же приключениями. В подарок Грозному он привез 25 выкупленных им в закаспийских землях русских невольников, хвост белого яка (тибетский бык), китайский бунчук и татарский барабан.
Из своего путешествия Дженкинсон вынес впечатление, что англичанам необходимо завязать торговые сношения с Ираном, куда и была организована им экспедиция в 1562 г.
Спустившись весною этого года вниз по Волге, Дженкинсон во второй раз выплыл в Каспийское море и пересек его по направлению к Дербенту. Плавание было очень трудное из-за частых отмелей, бури, длившейся семь дней, и возможности попасть в руки пиратов.
Добравшись до Дербента, англичане закупили верблюдов и лошадей и двинулись дальше через Ширванскую землю в город Шемаху, где их гостеприимно встретил местный князь Абдул-Хан.
Дженкинсон очень красочно описывает благодатные земли юго-восточного Кавказа, по которым он проезжал, но в которых далеко не всегда чувствовал себя хорошо, несмотря на богатейшую природу и красивые виды. Путешественникам постоянно приходилось опасаться нападения полудиких горцев, уводивших пленных в свои аулы.
Только через полгода после выезда из Москвы добрались англичане до иранского города Казвина, где находился тогда шах. Здесь персы, принимая неведомых им англичан за враждебных Ирану
португальцев, совсем было собрались схватить Дженкинсона и отправить его в Константинополь в качестве подарка султану.
Заступничество вышеупомянутого ширванского хана, вассала шаха, спасло Дженкинсона от столь печальной участи. В Казвине Дженкинсон прожил всю зиму, знакомясь с условиями местного рынка и налаживая торговые связи с иранскими и индийскими купцами.
В Москву с богатыми подарками для Грозного от шаха неутомимый агент Московской компании вернулся прежним путем, пространствовав по Востоку, как и в первый раз, года полтора.
Путешествия Дженкинсона по Московии и Азии не прошли бесследно для географической науки. В те времена торговым экспедициям не придавали научного характера, но обычно купец-путешественник или кто-нибудь из его спутников являлся вместе с тем и географом.
В целях чисто практических необходимо было ознакомиться с географией новой страны, местоположением ее торговых городов, больших ярмарок, дорог к ним и т. п. Относительно всего этого
старались собрать как можно больше сведений, лично проверяли их, составляли подробные описания, набрасывали чертежи.
В соответствии с этим и Дженкинсон, человек образованный, всегда тщательно описывал свои маршруты, отмечая долготу и широту проезжаемых им мест, те или иные особенности их, исправлял и дополнял уже имевшиеся на этот счет сведения.
В шестидесятых годах XVI в. вышел отчет Дженкинсона о его первой экспедиции в закаспийские области, к которому была приложена ландкарта: «Россия, Московия и Тартария».
Составленная Дженкинсоном на основании нескольких, им самим определенных, астрономических пунктов, эта карта была, несмотря на некоторые погрешности против действительности, большим шагом вперед по сравнению хотя бы с картой Герберштейна (1549).
Воспроизведенная впервые в атласе Ортелиуса (1571), карта Дженкинсона иллюстрирована картинками из жизни кочевых народов, изображениями различных животных, гор, лесистых местностей и т. п.
Рисунки сопровождаются пояснениями на латинском языке, начинающимися так: «Жители этих стран поклоняются солнцу в виде красного холста...», «Скалы эти, напоминающие облик людей, вьючных животных, прочего скота...», «Киргизский народ живет толпами, т. е. «ордами» и т. п.
Благодаря подобным пояснениям «описательная» карта Дженкинсона и теперь представляет известный интерес как исторический документ. Записки (отчеты) Дженкинсона, а равно и других агентов компании, входящие в состав обширной литературы в нашей историографии, известной под общим именем «Сказания иностранцев о Московском государстве», тоже являются очень ценным историко-географическим материалом.
Иран исстари был поставщиком шелка-сырца, продукта, очень высоко ценимого на Западе. В связи с этим Московская компания организовала по следам Дженкинсона несколько экспедиций в «страну шелка и роз».
Эти поездки, несмотря на крупные издержки и опасности, сопряженные с плаванием по Волге и Каспию и путешествием по Закавказью, оказались крайне выгодными для англичан. Так например, экспедиция 1578—1581 гг. принесла акционерам компании 106% дохода; более ранние поездки в Иран тоже были достаточно
прибыльными.
Но наибольшие доходы, и притом с гораздо меньшим риском, нежели от иранской торговли, получали англичане от своих деловых операций непосредственно в самой Московии.
Регулярно каждый год веской приходили в устье Северной Двины английские суда с большим грузом различных товаров. На плаванье от Англии до Поморья, требовался при благоприятной погоде всего лишь месяц.
Записки и донесения агентов компании дают ясное представление о том, чем торговали англичане, каковы были цены на разные продукты, какие товары предпочитали торгующие стороны и т. д.
Англичане привозили сукно, бумажные ткани, олово, оружие, боевые припасы, серу, селитру, лошадиную сбрую, разные
металлические изделия; к царскому двору они поставляли особые ткани, позолоченные алебарды, пистолеты, аптекарские снадобья, музыкальные инструменты.
Помимо этого, они торговали и продуктами иностранных производств, на что позднее с неудовольствием указывали московскому правительству представители других западноевропейских государств.
Из России англичане вывозили меха, кожи, ворвань, лен, соленую рыбу, сало, масло, воск, пеньку, моржовую кость (в старину - суррогат слоновой кости), строевой лес и пр.
Благодаря деятельности Московской компании торговые сношения России с Западом в XVI в. значительно усилились и расширились. Наибольшим спросом в России пользовалось сукно, затем хлопчатобумажные материи и металлы: свинец, приготовленный плитками для крыш, олово в виде оловянной посуды, медь и железо.
О размерах прибылей англичан можно судить по следующему примеру: они продавали в России штуку (отрез) сукна в три раза дороже себестоимости плюс расходы по перевозке. В свою очередь англичане больше всего интересовались ворванью, воском (в России «заповедный товар» в виду очень широкого потребления его для церковных нужд) и пенькой.
Интерес к последней объясняется следующим обстоятельством. Занявшись сначала исключительно вывозом сырья из России, компания вскоре пришла к убеждению, что некоторые продукты выгоднее будет обрабатывать на месте при помощи специалистов, присылаемых из Англии.
Грозный охотно дал разрешение на заведение в России английских фабрик; он даже подарил компании для этой цели большие участки земли, в расчете на то, что англичане согласно их обещанию научат русских новым полезным ремеслам.
Главным английским производством в Москве было канатное.
Первый канатный двор возник в Вологде, второй в Холмогорах, в дальнейшем число их увеличилось.
Дела этих предприятий шли превосходно. Благодаря дешевизне русского сырья и местных рабочих рук компания взяла верх над другими западно - европейскими конкурентами и с течением времени стала главным поставщиком корабельных снастей для английского флота.
Дешевизна этого оснащения не была в ущерб его качеству. Еще в 1582 г. Вильям Борроу, контролер английского флота, официально аттестовал «русские канаты» как лучшие из доставляемых в Англию.
Более того: многие считали, что одной из главных причин великой победы в 1588 г. англичан над «Непобедимой армадой»
испанского короля было прекрасное оснащение английского флота, вывезенное из Московии, откуда доставлялся также и великолепный лес для мачт.
При Грозном же англичанам было разрешено искать железную руду на Вычегде, где в 1569 г. был устроен железоплавильный завод. Рабочие для этого дела были выписаны из Англии.
Сохранилось известие, что и в Москве на английском дворе тоже можно было плавить руду. Компания получила право на вывоз в Англию выделанного железа с уплатой в русскую казну «по одной деньге за фунт».
Надежды Грозного на то, что англичане ознакомят русских рабочих с техникой своих производств, не оправдались; вопреки торжественному обещанию, англичане и не подумали сделать это.
Вообще «просвещенные мореплаватели» всемерно стремились использовать Московию исключительно в качестве своего колониального рынка сбыта и обильного источника всевозможного сырья.
Они черпали из России все, что можно, стараясь дать ей
как можно меньше. Подолгу и в большом числе проживая в так гостеприимно принявшей их стране, англичане, помимо торговли, по возможности избегали тогда сближаться с местным населением, в их глазах разумеется «варварским».
Характер и методы деятельности агентов компании и других английских «культуртрегеров» убедительно свидетельствуют о том, что англичане в тогдашней России были очень далеки от каких-либо действительно культурных заданий.
В короткий срок англичане завели свои торговые дворы, кроме Москвы и Холмогор, в Вологде, Ярославле, позже в Новгороде, Казани и Нарве, временно (1558—1581), принадлежавшей Москве.
С особым комфортом устроились они в устьях Северной Двины, на Ягорном острове, прозванном ими «Островом роз», потому что весною он весь покрывался красным шиповником.
Здесь, рядом с ручьем с превосходной питьевой водой, они выстроили просторный дом для приезжающих и большие склады для товаров. От этой базы англичане зимой и летом, по воде и по суше, на лошадях, лодках, оленях ездили во все стороны обширного Поморья, на Мезень, Печору, в Пермь, изучая край и отыскивая новые места выгодных торгов.
Одновременно с этим они интересовались и Зауральем, где находились области, богатые пушниной, и протекала великая река Обь. Сравнительно недалеко за ней, по географическим представлениям того времени, якобы уже находился Камбалу (Пекин), столица Китая, как это изображено, например, на карте Герберштейна.
Итак, добраться до Оби - значило проложить через «страну мехов и снега» новую дорогу к дальневосточным рынкам. В связи с этим англичане предприняли несколько экспедиций в сторону Сибири, не давших, впрочем, положительных результатов.
На беломорском Поморье англичане с течением времени столкнулись с очень опасными соперниками в лице голландцев.
Голландские торговые корабли стали появляться на Мурмане еще с 1565 г., а лет через 10 они проникли и в устье Северной Двины, где несколько позднее (1583—1584) было основано специально для «заморского торгу» новое «пристанище» (гавань), г. Архангельск.
Несмотря на всяческие ухищрения, интриги и даже открытое насилие со стороны англичан (они пытались задерживать голландские суда), им не удалось «согнать» с русского рынка голландцев.
Однако до самой смерти Грозного англичане в общем сохранили почти все привилегии, а при преемниках Грозного — Федоре Ивановиче, Борисе Годунове, Василии Шуйском, они, по сравнению с другими иностранцами, все-таки продолжали пользоваться некоторыми преимуществами.
Проект захвата Московии Англией
«Черные дни» наступили для англичан в начале XVII века, в годы крестьянской войны и иностранной интервенции, когда временно порвались налаженные связи России с Западом, а торговая жизнь внутри страны замерла.
«Доходы» англичан с Московии в это время совсем прекратились. Тогда англичане, опасаясь, что в конечном счете польская интервенция, а также и шведская (Швеция захватила Новгород), могут увенчаться успехом, решили с своей стороны вооруженным путем оккупировать Поморье и волжский путь.
Возглавлять эту военную экспедицию должен был полковник Чемберлен, при Василии Шуйском служивший в наемном иноземном отряде.
Все расходы по этому «выгодному предприятию» брала на себя Московская компания, и проект экспедиции, разработанный агентом компании Джоном Мерриком, был после детального обсуждения в Лондоне санкционирован королем Яковом I.
В проекте беззастенчиво утверждалось, что в нем «нет никакой несправедливости или обиды ни для кого, нет никакого нарушения или уклонения от договоров, заключенных с кем-либо из других государств» и что, напротив, в нем много «человеколюбия к угнетенному русскому народу», который, будто бы, полюбив англичан за их прекрасные свойства и (поведение, «жаждет отдаться под власть английского короля более, чем кого-либо другого».
В случае успеха, в котором не сомневались, лично королю Якову надлежало регулярно получать в будущем немалые доходы с «новоприобретенных земель».
Но, как и следовало ожидать, этот «блестящий проект» так и остался только проектом. Когда весною 1613 г. Меррик и Руссель (тоже агент компании) приехали в Москву, русский народ уже выгнал из своей земли наиболее опасных интервентов - поляков.
В России образовалось новое постоянное правительство, которое англичане благоразумно поспешили «признать».
Не претворенный в действие «проект Меррика - Чемберлена» знаменательно напоминает исторические вехи истории набегов западных стран на Россию, где Англия всегда готова была разделить «пирог» с победителем, ради спасения своих экономических, узко-эгоистических интересов.
28 октября в рамках форума «Евразийская неделя» состоялся круглый стол по теме «Перспективы развития RFID-технологий на территории ЕАЭС», организованный Департаментом таможенно-тарифного и нетарифного регулирования Евразийской экономической комиссии. Модератором мероприятия выступил директор Департамента развития внутренней торговли, легкой промышленности и потребительского рынка Минпромторга России Денис Пак.
