![]()
Офис рекламной компании располагался на углу. Объявление гласило: «Требуются молодые люди! Опыт не обязателен». Я зашел внутрь.
В приемной меня встретил парень, примерно моего возраста. В черной рубашке, заправленной в брюки со стрелками, сидя за большим столом, он казался мне куда взрослее, однако его выдавала блондинистая щетина. Люди старше всегда сбривают бороду. Он её оставлял. Я огляделся – это был типичный офис какой-нибудь рекламной компании. То есть пара белых стульев, такой же белый столик. За стеклянными стенами приемной мне отчетливо была видна картина офиса, как и всей рабочей атмосферы. Он был поделен на три основные зоны. Одну занимал первый отдел продаж; вторую – второй соответственно. Третья зона была отведена для технического отдела. За темным стеклом я не смог разглядеть лица тех людей, что находились в офисе – тем лучше.
– Я пришел по объявлению, – сказал я парню.
– Подождите, секунду…
Парень открыл дверь в офис и, закрыв её, оставил меня в приемной наедине с самим собой. Я присел за белый столик. Только я уместил свою задницу достаточно удобно, как парень вернулся. Он сказал, что меня уже ждут. Открыв дверь, я проследовал по маршруту, что описал мне секретарь.
Нашел дверь кабинета. Постучал. Открыл её, а затем, оказавшись внутри – закрыл.
– Вы по объявлению? – спросил меня мужчина средних лет, с островком-несчастья на макушке, садясь за свой стол.
Золотые часы, дорогой ноутбук на столе. Горшок с геранью, а ещё позолоченный глобус – тайник. Да – этот мужик знал толк в хороших вещах. Только вот он не учел главного, что самые лучшие вещи в мире – не вещи. Но давайте не будем об этом… Кстати, тогда я сразу заметил то, что у секретаря и его начальника была одна и та же рубашка. Одни и те же брюки. Модники хуевы.
– Да, по объявлению, – согласился я, заняв собой стул напротив.
– Давайте ваше резюме.
– У меня его нет.
– Тогда расскажите, как вас зовут, чем вы занимались до того, как пришли сюда. Почему вы пришли именно сюда? Каким было ваше последнее место работы?
– Арсений Рябинин. Я работал в почтовой фирме. Сортировал конверты.
– И почему ушли?
– Хотел большую зарплату.
– А за что вам должны платить хорошую зарплату?
– За мою хорошую работу, вероятно.
– Вы знаете, что нам нужен человек, который будет вешать плакаты? Эта работа не для многих. Она требует сил. А ещё вам наверняка придется работать по ночам.
– Почему по ночам?
– А вы когда-нибудь видели, чтобы люди вешали плакаты посреди дня?
Я задумался. Ответить было нечего.
– Оставьте в приемной свой номер телефона. Мы вам перезвоним.
Попрощавшись с мужчиной, имени которого я даже так и не узнал, я оставил
секретарю номер своего телефона. Ещё добавил:
– Он сказал, чтобы вы позвонили мне сегодня же вечером!
Да – я блефовал. И ужасно. Но мне нужна была работа. Мне нужны были мои деньги.
На следующий день мне все-таки перезвонили.
– Вы приходили вчера на собеседование? – спросил меня тот парень-секретарь.
– Приходил, – ответил я.
– Можете начинать сегодня ночью. В одиннадцать часов, около офиса, вас будет ждать кран-манипулятор, – и повесил трубку.
Поставив будильник на десять часов, я постарался уснуть. Получилось без проблем.
Автовышка и вправду стояла неподалеку. Неприметная, черного цвета ещё было трудно разглядеть посреди осеннего дождя. Я подошел к мужику, который сидел за рулем.
– Ты Арсений? – спросил он, опустив стекло, смотря на меня оценивающим взглядом.
– Ну, – говорю.
Настроения не было вообще никакого. Работать не хотелось. Хотелось спать. Или бухать. Или дрочить на порно. Да что угодно вообще, лишь бы не идти на работу. Но Рита была непреклонна. Пришлось выполнять обещание. Чуть позже, я зарекся вообще никому, ничего не обещать. Потому что так всегда бывает – пообещаешь, а потом мыкаешься, и пытаешься выполнить то, что пообещал, а ломы как назло, и лень такая, прямо как в тот вечер.
– Тогда садись! – он улыбнулся, золотой коронкой, что стояла в том месте, где должен был быть клык. Наверняка он сломал его, когда открывал бутылку пива – я не стал уточнять.
В кабине был ещё один дядька. Куда старше водителя. И если золотой коронке было примерно за сорок, ну может быть, за сорок пять, то тому второму, было точно за шестьдесят.
– Ты что-то совсем промок, – сказал второй, и потянулся куда-то в бардачок. Достал мне спецовку. – Держи.
Я натянул спецовку с логотипом рекламной компании. Спецовка белая, логотип черно-красный. Накинув куртку поверх толстовки, я почти сразу же вспотел, поэтому решено было все-таки снять толстовку и оставить её в машине, пока мы будем работать.
– Ты какой-то хилый, – сказал мужик за рулем.
– Да, нормальный он! – ответил за меня тот, что был старше.
А я молча переодевался.
– Меня Иваныч зовут, – представился старый. – А это – Михалыч.
Ну, пиздец.
Я как будто попал в какой-то хуевый анекдот. Знаете – все-таки в двадцать лет работать в компании Иванычей и Михалычей – это так себе перспектива на будущее. И какой, в таком случае, у меня мог быть карьерный рост? Пусть его ещё даже и не обещали, но все равно. Какой? Меня бы назначили главным бригадиром их шайки? И когда? Когда один из них склеил бы ласты? Так себе перспектива. Пожалуй, даже сидя в подвале и перебирая письма, у меня получилось бы куда быстрее. Хотя, что уж было говорить – я сам оттуда ушел. К черту!
Пока я размышлял о бездонности своего падения в пучину одноразовых должностей, мы как раз приехали на объект.
Вывалившись из машины, я смотрел за работой этих двух. Как выяснилось позже, мы приехали на объект, который они уже заканчивали. Он был последним в списке их плана, но в прошлый раз они не успели закончить во время, а потому – приехали снова, и теперь уже с помощником в виде меня.
Старый встал за ручку управления, пока золотая коронка лихо запрыгнул на вышку.
– Ну? – крикнул он, едва забрался. – Чего стоишь? Давай быстрее!
Я поднялся вслед за ним. Получилось не так лихо, но, тем не менее, получилось.
Пока Иваныч поднимал нас на самый вверх большого плаката, что стоял на пересечении двух главных улиц города, посреди ночи, Михалыч спросил:
– Ты студент, что ли?
– С чего ты взял?
– У тебя руки нежные. Как у бабы, ей богу! Ты, наверное, вообще нигде раньше не работал. Думаешь, у тебя получиться здесь, задержаться?
– Не знаю.
Мы поднялись. Золотая коронка достал из кармана спецовки канцелярский нож.
– Там в сумке, – он показал на рюкзак, что лежал у него в ногах, – бухта с проводами…
Я взял у него нож и зачистил контакты проводов. Дело оказалось нехитрым.
– Ты когда-нибудь к блядям ходил? – внезапно спросил он, обжимая провода.
– Вообще-то нет.
– Вот и не ходи. У них у всех мандавошки.
– Чего? – удивился я, улыбнувшись. – Вот прямо у всех? У всех мандавошки?
– Не веришь, что ли? – насупился он.
– А с чего ты взял?
– Ну, так я ходил к ним давеча. Выбрал себе одну такую кралю. Заглянул к ней в трусы, а у нее там все кишело мандавошками. Прямо из её волосатой пизды вылезали. И роились, роились. Фу, блядь! Мерзость, короче!
– И что ты сделал? – спросил я, облокотившись на перила той вышки.
– Да ничего, – серьезно ответил он, продолжая работать. – Я ей сказал: «Детка, если я тебя сегодня и выебу, то не за свои деньги!».
– И кто кому заплатил? – продолжая улыбаться, спросил я.
– Да никто и никому, – выдохнул он. – Она пообещала отсосать мне, если я найду парня, который сможет её выебать, даже не смотря на мандавошки. Ещё добавила, что обязательно начнет их лечить, но только когда будут деньги. А откуда у бляди деньги?
– Это точно, – протянул я. – И как успехи? Нашел кого-нибудь?
– Ну, вот тебе рассказал, – ответил он. – А больше пока никому.
Мы замолчали. Я продолжал удивляться его откровенной истории, пока он делал свое дело. В конце концов, когда он закончил прокладывать провода, мы все-таки спустились вниз. Напомнив мне о том, что это последний объект, все дружно сели в машину и вернулись к офису. Михалыч оставил машину на парковке, а потом я переоделся и ушел домой.
На следующий день на работу я не выходил. На следующую ночь – тоже. Просто валялся на диване, глушил вино, проверяя почту на предмет новых писем с приглашениями на собеседование. Оных не поступало, что меня немного удручало, но если подумать с другой стороны – бригада монтажников, в которую я тогда попал – это был не самый плохой вариант. Все-таки платили там достойно. Да и работа, в принципе, была не такой уж и сложной. Возможно, даже совсем не сложной. И куда интереснее, чем та, в подвале.
Когда мы закончили с тем объектом, который, кстати, засчитали мне в виде плюса к зарплате, я больше не выходил на работу ещё целую неделю. Это-то и было в моей работе очень хорошо. Работа строилась по тому принципу, что я мог работать целую неделю, каждый день (на самом деле ночь!) выезжая на объекты, а мог плевать в потолок, сидя дома и вообще никуда не ездить. Зарплата в обоих случаях была одинаковой. Не было никакой сдельной нормы, а все эти планы шли глубоко в пизду, потому что составлялись они исключительно для порядка, но не как не для бухгалтерского учета.
Мы поехали туда во вторник, а в пятницу я пришел по вызову того мужика с золотыми часами, глобусом-тайником, и островком-несчастья на макушке. Я все ещё не знал его имя. А ведь он был моим начальником. Вроде как. Ну, или не был. Я не вдавался в подробности.
– Пожалуй, мы возьмем тебя в штат! – щедро улыбнувшись, заявил он, когда я сел за его стол, напротив. – На этой неделе ты очень хорошо себя показал. Да и коллеги твои о тебе неплохо отзываются.
Что он блядь вообще нёс? Что значит, это «Ты очень хорошо себя показал!»? Я себя даже показать, толком не успел. Только и делал, что переодевался в спецовку, слушал рассказ про блядей и их мандавошек, зачищал провода. Да любой еблан на моем месте смог бы зачистить провода, не отстегнув себе палец, господи боже мой! Хотя, с другой стороны – почему бы и нет? Если этот мой начальник говорил всерьез – возможно так даже лучше.
– Арсений! – чуть громче позвал он, едва я завис в своих мыслях чуть дольше.
– Да-да, я слушаю.
– Так вот, – продолжал он, – мы возьмем тебя в штат. Тебе нужно только написать заявление, и принести пару справок. Например, справку из психиатрии на предмет того, нет ли у тебя какого-нибудь заболевания. И ещё нужна будет справка о прописке, и выписка из пенсионного фонда. И про военный билет не забудь.
Вот тут-то я и встрял.
– А у меня нет военного билета.
Недавно прибывающий в настоящем счастье. Слепивший щедрой улыбкой, этот мужик, кажется совсем офигел. Теперь он сидел с одним только непониманием на лице. Потом он показал свое суровое выражение лица, и без какого-либо дружелюбия в голосе, сказал:
– В таком случае, ты нам не подходишь.
– И ничего нельзя придумать?
– Зайди в бухгалтерию – возьми свой расчет.
Он был строгим. Причем внезапно. Я не стал париться, и вышел из кабинета.
А ведь могло бы получиться. Зайдя в кабинет бухгалтера, я нашел там двух девушек. Одну чуть постарше, а вторую – кажется, то была стажерка. Она стояла за спиной у главной бухгалтерши, показывала ей что-то на мониторе компьютера. Стоило мне зайти, как парочка тут же ретировалась.
Та, что постарше, посмотрела на меня с чувством полной скорби. Я понял, что шеф ей уже позвонил. А та, что помладше, смотрела меня с искрой. Будто я ее заинтересовал. Я бы точно ей вставил. В другое время, в другом месте. При других обстоятельствах. Вставил бы, если бы она не была беременна. А так – она была вполне себе ничего.
– Вот, – сказала старшая той, что помладше. – Смотри отличный пример того, как у нас увольняют, даже не приняв на работу.
– А за что? – спросила она, в ответ.
Бухгалтерша ей не ответила. Достала из сейфа белый конверт и протянула мне. Я ушел.
