Данный пост – результат впечатлений, а точнее, - результат изменения представлений о городе, в который я переехал почти шесть лет назад, не успев попрощаться с друзьями, собирая впопыхах вещи. И хотя я переехал, по сути, в другой регион страны, мне до сих пор кажется, что я нахожусь всего лишь в другом районе своей любимой Алматы. Возможно, это следствие подсознательного проявления защитной реакции на то депрессивное состояние, которое почти с первых дней начало меня здесь преследовать. Я вовсе не был одинок в этом городе, но в то же время, так уж вышло, что крещение одиночеством довелось мне пройти именно в Астане. И, как это со многими происходит, трудности лишь закалили меня и, очень надеюсь, изменили к лучшему :-)
Со временем я понял, что плюсов в этом городе гораздо больше, чем минусов. И главный плюс – это доброжелательные люди. Кроме некоторых интересных особенностей архитектуры, я обнаружил, что город обладает весьма богатой флорой и фауной, часть которой представлена в данной записи.
Правда, фотографии в основном сделаны на простенький фотоаппарат SONY, модель которого я уже даже не помню (временно заимствовал у родственников), а также на обычный мобильный телефон. Прилагаю также 6 фотографий Алмаза Тлеулиева и 1 фотографию Асии Кусаиновой, взятую из интернета.
Заранее прошу простить, если пост местами перегружен буквами.
Итак, как выяснилось,
Астана – это не только город летающих, но и плавающих пакетов.![]()
И плавающих подарков.![]()
Это город, сбитых ветром ламп.![]()
Город контрастов.![]()
Но вместе с тем, это город, пусть и поздней, но оживлённой и даже цветущей весны.![]()
![]()
Молодые и начинающие таланты любят этот город, а он любит их.![]()
![]()
А ещё этот город любит тонкую работу,![]()
признания в любви (Фото "I love you". Автор: Асия Кусаинова)![]()
и просто добрых людей.![]()
Этот город, безусловно, обладает особой аурой и своеобразной харизмой. Сами астанинцы в своей основной массе на первый взгляд могут показаться людьми молчаливыми и, возможно, даже суровыми. Однако стоит их разговорить, и вы не заметите, как вдруг они неожиданно раскрываются, позабыв о столичной суете. Тот же, кому довелось здесь жить, учиться или работать, кто общался с дружелюбными астанинцами, познав их бесхитростное и не показное гостеприимство, наверняка, пожелает вернуться в этот город вновь.
Астана для большинства её жителей – это уже воплощённая мечта. Для кого-то из казахстанцев – это ещё неизведанный город, но по всей стране, несомненно, найдётся много молодых людей, для которых Астана – это чётко сформулированная цель, а для кого-то из них – это единственный реальный островок надежды. И чтобы достичь своей цели, они готовы вложить все свои силы, таланты и возможности.![]()
Однако не всех способен «переварить» этот город, и некоторых он жёстко отторгает, толкая в плен разочарований. Кому-то же, напротив, доведётся поработать здесь на славу и, не щадя живота своего, усиленно выполнять ответственную роль источника энергии. А кому-то и без особых усилий и знаний законов биологии посчастливится ощутить себя частью единого живого организма. Но однозначно, что Астана не оставит равнодушным ни одного, кто хотя бы непродолжительное время оставался здесь. Тот же, кто сможет познать этот город, как говорится, изнутри, полюбит его навсегда.![]()
Архитектурный метаболизм.
Левый берег Астаны, честно говоря, поначалу не особо впечатлил меня. Но лишь до тех пор, пока мне не удалось посмотреть на него под другим углом зрения. Особенно взбудоражил моё воображение бульвар Нуржол, называемый в народе Водно-зелёным бульваром. Это очаровательная пешеходная зона, протянувшаяся от Ак-Орды до торгово-развлекательного центра Хан-Шатыр.
Как мне подсказал дядя Гугл, генеральный план новой части города, включая Водно-зелёный бульвар, был спроектирован известным, но, к сожалению, ныне уже покойным японским архитектором Кисё Курокава, являвшегося одним из основателей движения метаболистов. Данное движение зародилось в Японии в конце 50-х годов прошлого столетия, став новым, альтернативным течением в архитектуре и градостроительстве. В отличие от строгого функционализма, в основу метаболизма заложен принцип и онтогенеза – индивидуального развития живого организма, и коэволюции – процесса совместного развития биологических видов, взаимодействующих в рамках единой экосистемы.
Проще говоря, это архитектурное течение содержит в себе принцип взаимодействия частного и общего, индивидуального и коллективного – извечный принцип диалектического развития общества и природы, индивидуума и цивилизаций. Данный архитектурный принцип можно рассматривать даже в качестве своего рода олицетворения современного глобального развития, в котором каждое государство представляет собой некий отдельный организм, функционирующий в единой системе всеобщей мировой цивилизации.
Таким образом, архитектурный стиль нашей столицы основан на вполне научном подходе, который по идее прекрасно гармонирует, в частности, с такими науками, как социобиология и биополитика, обретающими всё большую популярность в мире и в научном сообществе. С каждым днём эти науки становятся всё более востребованными, ибо могут дать ключ к пониманию ряда социальных и политических процессов, протекающих в современном бурно развивающемся мире, найти достойный ответ глобальным вызовам. В этой связи сам архитектурный облик казахстанской столицы наглядно, без громких заявлений свидетельствует о мудром и дальновидном подходе, заложенным в проектирование города.
Пообщавшись с тётей Вики, с которой как-то однажды меня познакомил дядя Гугл, я узнал, что важной особенностью архитектурного языка метаболизма и, следовательно, архитектурного стиля Водно-зелёного бульвара, является некая незавершённость и недосказанность и вместе с тем открытость структуры строений к диалогу. Согласно теории метаболистов, приём акцентирования внимания на свободном пространстве преследует цель создания, так называемого эффекта «материализации внимания», визуального закрепления неосвоенных и незастроенных пространств с помощью символических структур. Это способствует созданию некоего промежуточного пространства (мезопространства), являющимся недостающим звеном между архитектурой с одной стороны и городской суетой или ландшафтом с другой.
А ещё она мне сказала, что существенную роль в обосновании проектных решений, воплощённых в архитектурном языке метаболистов, играют заранее разработанные «сценарии» жизни зданий и городов… И пока я размышлял над её словами, меня вдруг осенило! Если говорить конкретно о Водно-зелёном бульваре, то, пожалуй, наиболее успешной визуализацией можно назвать серию работ талантливого казахстанского фотолюбителя Алмаза Тлеулиева, с которым мне однажды довелось познакомиться и пообщаться в соцсетях.
На мой взгляд, Алмаз Тлеулиев как раз таки и сумел дополнить ту самую «недосказанность» и наладить тот самый диалог, к которому взывает стиль и язык данного архитектурного проекта. Безусловно, успех этого диалога во многом удался благодаря творческому подходу самого автора. И лучше всего об этом расскажут его работы.
Слушатель (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Изуми (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Врата (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Они пришли (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Спешить... (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Базис-А (фото Алмаза Тлеулиева)![]()
Вдохновлённый работами Алмаза Тлеулиева, я также сделал пару снимков на мобильный телефон, и на собственном опыте прочувствовал ту самую «недосказанность» бульвара Нуржол и его приглашение к диалогу. Данный архитектурный проект предстал передо мной даже как некое воплощение идеи о культурно-цивилизационном развитии Казахстана, в качестве символического перекрёстка культурно-исторических эпох. Оказалось, что Водно-зелёный бульвар способен оказать даже несколько магический эффект на сознание.
Северное сияние у одноимённого ЖК![]()
На перекрёстке эпох![]()
Люди и птицы.
Казахстанская столица отличается не только своеобразной архитектурой и развивающейся инфраструктурой. Она примечательна, прежде всего, доброжелательными, целеустремлёнными и талантливыми людьми, у каждого из которых при случае может найтись своя собственная занимательная история.
Однажды осенним днём я прогуливался по правому берегу Есиля (Ишима), когда вдруг неожиданно заглох двигатель проплывавшего мимо пустого парома. Одновременно с этим, рыбачивший рядом, пожилой мужчина выудил огромного судака, что вызвало у его коллег и у прохожих, включая меня, нескрываемый восторг и удивление. В тот момент в воздухе витало действительно что-то необъяснимое, и понимание этого усиливалось обстоятельствами, связанными с заглохшим паромом и пойманным судаком. Однако вскоре двигатель парома восстановился, и он продолжил свой путь, как и ловец, направившийся домой в удовлетворённом настроении.
В следующий раз я снова встретился с этим человеком. Обсуждая тот случай, мы непринуждённо разговорились. Он представился дядей Геной. Оказалось, что дядя Гена – бывший моряк, служивший в рядах ВМФ СССР ещё в начале 1960-х. На его долю выпало оказаться в составе военнослужащих, отправленных на Кубу в 1962 году в период известного Карибского кризиса, когда противостояние между СССР и США чуть ли не привело к глобальной ядерной войне. Описанное им чувство напряжения, страха и тревоги, одолевавшее юные сердца, заставило меня вновь осознать насколько же хрупким является наш мир и насколько ценным – проживание в мирных и благоприятных условиях.
Дядя Гена с судаком.![]()
Другими интересными людьми оказались Рабига Апай и её маленький внук Куат, которые также рыбачили, а потом пригласили меня к себе на чай. Куат оказался очень энергичным и артистичным парнем, что проявилось в его бойком поведении и забавном имитировании всплывавших временами на поверхность воды бобров, которых он называл тышқандар – мыши.
Наше совместное чаепитие стало для меня очень интересным и познавательным. По его завершении Рабига Апай, узнавшая, что я занят исследованиями в области политической истории, прочитала мусульманскую молитву и произнесла бата – пожелание, чтобы я опубликовал свой труд в Новом Году. В ответ я поблагодарил её, также пожелав им всего самого наилучшего.
Чуть позже я устроился на работу в один из местных научно-исследовательских центров и не сразу вспомнил про бата Рабиги Апай, когда накануне Нового Года исполнительный директор начала собирать работы сотрудников, готовых к печати для выпуска монографий. Было ли это обычным совпадением? А может, силой слова или силой внушения? Ответы, пожалуй, будут неоднозначными. Но, вне всякого сомнения, в нашем мире существует ещё очень много вопросов, на которые современная наука ответить не в состоянии. Но Слава Всевышнему, что мы сами в состоянии усваивать хотя бы мизерную часть из всей информации, существующей во Вселенной. Её нам, пожалуй, вполне достаточно для того, чтобы задаваться новыми вопросами. И это, подобно экстриму, действительно, захватывает.
А вообще, мне просто очень приятно осознавать, что в Астане живут такие неординарные люди, с которыми доводится порой знакомиться, чему-то у них учиться или просто узнавать об отдельных периодах из их биографий, превращающихся в увлекательные и содержательные истории.
Интересным новшеством в Астане для меня стало общение с птицами, глядя на которых иногда можно провести параллели с человеческими качествами. К примеру, голуби зачастую могут не видеть корма, насыпанного у них буквально перед носом. При этом в поисках съестного они могут даже, наоборот, отдалиться от него. Но стоит одному из них найти яства, как все другие тут же слетаются.![]()
Кстати, меня весьма удивило, когда однажды зимой я вдруг обнаружил, что утки остаются в Астане зимовать, выдерживая иногда даже более чем 40-градусные морозы. Небольшая часть озера, что возле бывшего Дома престарелых (недалеко от улицы Ташенева) в зимнее время не замерзает. Именно там они и обитают. Корм, который носят местные жители, служит им серьёзной подмогой. Правда в силу того, что о существовании этого обособленного озера знают не все жители города, а о том, что там ещё и утки зимуют – ещё меньше, то получается так, что кормят их лишь единицы.
Как-то в один из выходных дней, возвращаясь от уток, возле Рамстора случайно познакомился с одной девушкой по имени Фотини. Она приехала в Астану из Греции. Когда Фотини поинтересовалась о местных достопримечательностях, я в шутку ответил, что для меня в эти зимние дни главной достопримечательностью стали утки, но ей могу порекомендовать, например, Национальный музей, Театр оперы и балета «Астана Опера» или… Не дожидаясь других вариантов, она воскликнула: «Утки! Зимой! В Астане!?! Они что, заблудились по дороге домой!?» и выразила желание посмотреть на них.
Тогда мы зашли в Рамстор за зерновыми и хлебом, и затем я проводил её по привычному маршруту к уткам. Фотини была в восторге, увидев их. В это время у озерца также находились пожилая женщина, постоянно кормившая уток, и один молодой парень, который сыграл приятную мелодию на маленьком глиняном инструменте, наподобие казахского духового инструмента саз сырнай. На фоне астанинской зимы и стаи уток мелодия звучала впечатляюще. Покормив и разглядывая птиц, Фотини сказала: «Вообще то, я уже не уверена по поводу того, что они заблудились. Вполне возможно, наоборот, они нашли свой дом». Сама Фотини оказалась весьма необычным собеседником с удивительным чувством юмора и массой занимательных историй.![]()
А ещё в Астане мне впервые довелось кормить с рук лебедей в Центральном парке города. Если не ошибаюсь, каждый год с мая по октябрь, до наступления осенних заморозков в водоём парка выпускают пятёрку лебедей, и они обитают там практически полгода. После нескольких моих визитов лебеди уже издалека узнавали меня, приветствуя покачиваниями шеи и своеобразными звуками. Однако с рук покормить их удаётся в основном утром. В дневное же время, особенно по выходным дням, когда парк переполнен людьми, желающими побаловать лебедей лакомствами, можно натолкнуться на их горделивое равнодушие. Но утром, когда лебеди за ночь изрядно проголодаются, можно даже наблюдать их соперничество и заметить некую иерархию, присущую всему животному миру. Лебеди могут с удовольствием есть обычный хлеб и траву, но всё же предпочтение отдают сладким булочкам и печеньям.![]()
![]()
![]()
![]()
Другими, не менее интересными представителями столичной фауны являются чайки. Стоит бросить в реку кусочек хлеба, они тут как тут, не пройдёт и пяти минут. Во время трапезы, в отличие от других птиц, чайки наиболее активны в соперничестве как друг с другом, так и с представителями других видов. Однако мне запомнился случай, поменявший моё представление об этих птицах.![]()
![]()
![]()
Однажды, когда кормил чаек, они, как всегда, были активны в своём соперничестве. Но вдруг неожиданно перестали обращать внимание на кусочки хлеба, которые я продолжал бросать в воду. Оказалось, что одна из чаек вывихнула крыло и не могла взлететь. Вся стая в тревоге начала летать вокруг раненой птицы, словно пытаясь оказать ей помощь и поддержку. И ни одна из них так и не притронулась к хлебу.
То есть чувство коллективной ответственности и взаимовыручки оказалось у чаек всё-таки сильнее банальной потребности насытиться. И, возможно, нам даже есть чему у них поучиться.
Это и есть процесс взаимодействия и проявления тех самых извечных категорий индивидуального и коллективного, частного и общего, которые содержатся, в том числе, и в архитектурном метаболизме. Данные категории, присущие и отдельно взятому государству, и всему международному сообществу, личностям и социуму, ландшафту, фауне, нам самим и всему, что нас окружает, вновь заставляют задуматься о тождественности и взаимосвязи, наблюдаемой в нашем многоликом мире.
И именно здесь, в Астане я обнаружил, что язык метаболистов, заложенный в архитектуру города, по сути, является одним из диалектов, используемых для интерпретации законов развития природы и человека. Иногда, гуляя по Набережной, разглядывая ряды деревьев и строений, пролетающих птиц, облака и их отражения в реке, мне кажется, что они приглашают нас к диалогу, взывая к гармонии с самими собой и окружающим миром.
Конечно, за шикарным фасадом главного города и его красотами скрываются жёсткие суровые будни. И это вполне естественное явление, свойственное всем городам. Как и каждый житель Астаны, я тоже ощутил их влияние, как говорится, на собственной шкуре. Но эти суровые будни смогли закалить и перевоспитать меня. Астана обогатила мой жизненный опыт и научила смотреть на этот мир по-новому. Здесь я, действительно, в прямом смысле этого слова, обновился, обрёл новое дыхание. Так что, хотел я того или нет, но так уж получилось, что новая столица стала для меня путёвкой в новую жизнь.
![]()
