...выйдя из такси я закурил и окинул улицу Достык. холод сразу ударил по пальцам, сегодня, как и в любую другую среду я оставил перчатки дома. таксист не уезжал, и я еще раз окинул салон, в поисках перчаток, может я оставил их там. еле удерживая равновесие на льду, я стремительно направился через дорогу - чертова подошва на новых туфлях была плоская, правая рука, застрявшая в кармане, смещала центр тяжести, телефон звонил не переставая, одни машины ехали слишком быстро, другие тащились так, будто это королевский кортеж, возглавляемый Юрием Алексеевичем.
сквозь мои зубы вытекало "суки ебаные дайте перейти дорогу в не положенном месте пожалуйста блядь припожалуйста", фраза постепенно трансформировалась в мантру. сигарета медленно тлела, кожа на руке потрескалась - начали выступать первые капельки крови, такой уж я нежный, холод меня убивает. убивает. убивает.
совершив манифестальное шествие, и оказавшись на другой стороне дороги я успокоился, сделал вдох и скинул четырнадцатый по счету звонок.
- да иду я, иду. вот уже, пришел.
сигнал черного хаммера сбивал с толку, какого хуя он двигался в мою сторону. сигарета выпала прямо в сугроб, я поскользнулся следом за ней. пидарас за рулем заулыбался новому подвигу - симпатичный паренек без права на права пал ниц пред его гротескным образом, еще один герой не нашего времени пал духом, охуев от размеров и форм его причудливого средства передвижения, не являвшегося роскошью. я проглотил это, мое лицо выражало недоумение и тревогу, но я улыбался все равно. и снова телефонный звонок. на этот раз я поднял трубку.
- я заползаю, сказал же - опоздаю. вот и опоздал. че удивительного. иногда люди говорят друг другу правду.
на мраморной лестнице "Центра Алма-Ата" я снова собрался ебнуться, но злобный швейцар сделал свое дело - завидев пидарастичного пройдоху, то и дело норовившего получить черепно-мозговую травму с последующей трепанацией, он героически сунулся на мороз и подхватил бренное тело, давно переставшее быть хоть немного здоровым, но все еще до жути сексуальным. отряхнув мое престарелое пальто и косо взглянув на кровь, капающую на их только что вымытый пол из моей руки, он улыбнулся:
- гардероб здесь. давайте я вам помогу. леди уже заждалась.
я молчал, выражая суровость (в моем понимании молчания) и ничтожность (в его)
леди действительно ждала, но кроме стакана воды на столике ничего не было. значит, ждала не долго. или боялась что я не появлюсь вообще. за мной такое водится.
- холодно на улице.
- давай закажем чай, - она постаралась вложить в эту фразу ровно столько гнева, сколько могли себе позволить ее и без гнева тонкие губы. женщины это делают - скажут какую-нибудь фразу ("давай закажем чай", например) но с такой по-сучьему злой интонацией, что ты почувствуешь как чай прижимает тебя к полу, приставляет к голове револьвер.
- можно нам чай. для дамы. а я буду порт.
- я тоже буду порт!
- хорошо, можно нам порт для меня, порт для дамы и чай для красоты. мы не варвары, сейчас одиннадцать часов утра, и мы должны заказать чай. и две чашки кофе, я погрею руки- официантка меня явно не понимала, на это не было ни малейшей надежды. - где у вас вассер клозет?
- что, простите? - официантка не понимала меня до сих пор.
- дамская комната - уточнила моя спутница. - туалет. видите, его сейчас вырвет.
- а, туалет у нас вон там. поторопитесь, пол недавно помыли.
разумеется, меня вырвало. но я вернулся довольно быстро.
спутница предложила покурить, и я снова позвал официантку, которая провела нас в курильню. у самого окна сидело двое, из разряда "не помню откуда помню", а чуть левее от них на полу раскинулась детская площадка - с лошадкой, игрушечным столиком и розово-сиреневой посудой. на стульчиках сидели куклы и медведи.
вот в таком жестоком мире я живу - пронеслось у меня в голове, и я подкурил две сигареты - для себя и для нее.
- нам нужно очень серьезно поговорить. вчера, ты просил заехать к тебе с бутылкой чего-нибудь. я прождала два часа под дверью. я замерзла, твою мать!
- прости, я уснул. смотри, вот и наш кофе. отлично. это у вас арабика или рабусто?
- что, простите?
- забудьте, милая.
двое у окна засуетились - узнали. я огорчился. они уже шли ко мне.
- привет, брат! - один из них пожал мне руку. сигнал о том что я испытываю адскую боль от сжатия отмороженной руки поступил в мозг быстрее, чем моя дама ухмыльнулась. сука, ненавижу ее.
- да, да, привет. - я потянулся за салфеткой, чтобы промокнуть очередную порцию крови.
- приветствую! - еще одного рукопожатия я не выдер... сука, сука, сука! ну нахуя так руку-то сжимать.
- да, привет. как дела. все путем. ты куда проебался? опять долбил наркоту? ладно, мы просто загнать салам. поехали уже.
- да, я рад, очень рад вернуться. - я оглянулся. в глазах обиженной женщины стояли слезы. - ребят, вы бы в следующий раз здоровались и с дамой тоже. вас что мама в детстве не учила?
- ла ладно, - лениво протянула она - в Казахстане не принято здороваться с женщинами. наверное что-то из экстремизма. или психологическая травма. или отголоски кочевого прошлого.
- э, ты заткни свою подругу. и сам заткнись.
в следующее мгновение меня снова вырвало. прям на них обоих. слишком задымленная комната. не переношу вид крови. перепил вчера. да и вообще - женщинам нужно говорить "и ты здравствую тоже".
и ты, здравствуй, тоже.