Часы в доме моей бабушки стояли на телевизоре и тикали гадкую сиплую мелодию. Они были старые, еще советские; хотя почти все в той квартире было старое, еще советское. За замалеванной подранной клеенкой с кусками выцветшей клубники мы пили чай. Ну как пили - она уже все выпила, а я доцеживал последние глотки этого некрепкого, три раза разбавленного, непонятно чего, который бабуля с гордостью называла Индийский чай. Кажется, он остался у нее еще с тех пор, как она посещала Бомбей - а это было без малого тридцать лет назад. Так что, можно представить, что там было за поило.
Но бабуля чаем дорожила и заваривала его лишь по особенным случаям. Мой приезд к ней считался как раз именно таким, особенным случаем, явлением Христа народу. Ну что поделать, мы люди занятые. Хотя вам, наверно, можно сказать правду - дело в том, что с бабулей было крайне скучно, мертвенно скучно. Стоило перейти порог ее квартиры, и ты как будто, сам того не замечая, попадал в царство заторможенного времени, тумана и ветхости веков. То тут то там, в прямом смысле, свисали куски паутины, которую даже пауки покинули. Толстый слой пыли укрывал почти все предметы в некоторых комнатах. Запустенье проникало всюду, куда не проникали толстые артритные руки бабули - а они почти никуда не проникали, особенно выше полутора метров - только до туда дотягивалась, и то изредка, кособокая пухлая тушка моей бабушки.
Нет, нет, не подумайте - я люблю свою ба, по-своему люблю. Считаю ее милой и неизбежно доброй, по крайней мере ко мне, но находиться с ней означало насилие над сознанием и телом. И вот на эти жертвы я шел лишь несколько раз в году. Только ради любви к ней. Ведь помимо всего прочего, она была жутко сварливой и считала, что лишь ее мнение единственно верно, а все инакомыслящие - "гандоны". И да, это была цитата.
Чтобы вы не подумали, что дальше повествование будет о моей бабуле, я вас сразу же огорчу - нет. Она тут не причем. Лишь надо было с чего то начать, где я прибывал когда сама история заварилась. А началась она именно в тот момент, когда я глянул на тухлые часы, что прижимались к телевизору - восемь вечера. И вот, если бы в следующее мгновение я не поднял свой зад, то, верно, ничего бы не произошло.
- Гидра трехглавая! Я совсем забыл!
- Мать твою... - опешила бабуля, когда я вдруг прервал ее рассказ о том, как плохо кот стал ходить в туалет.
- У меня же завтра с утра интервью, а я совсем не готов. Ничего же не знаю, и вопросов нет!
- Святые угодники, а что там такого?
Как можно скорее я стал выбираться из-за стола и побежал в коридор, пытаясь по пути натянуть кофту.
- Да там один финансовый директор какой-то компании, и мне нужно...эээм...изучить их отчеты и проанализировать...месячные активы и ...ммм...задать ему вопросы.
- Какая гадость! Ну давай скорее, скорее - а что полчаса еще подождать не может? Я же тебе не дорассказала.
- Блин, прости, любимая, не смогу. Я с радостью дослушаю твой рассказ про туалет кота чуть позже, по телефону. Хорошо?
- Хорошо, я тебе позвоню. Очень скоро позвоню.
- Буду ждать.
Она чмокнула меня своими сухими губами. Я быстро шмыгнул за дверь, за пару секунд перепрыгнул два этажа по лестнице, чуть ли не кувырком запрыгнул в машину, что стояла под окнами бабулиной квартиры, и вырулил на выездную площадку.
Как только машина исчезла из поля зрения ба - а старушка всегда провожала взглядом малочисленных гостей - я остановился.
- Уф... - вырвалось у меня.
Никакого интервью завтра разумеется не предвещалось, и что еще за такие активы финансовой шмути - тоже не знаю. Да и вообще из газеты меня уволили день назад. Они сказали - "сокращение штата", а я сказал - "да пошли вы в жопу!".
Вот я и встал, в десяти метрах от бабулиного дома, в своем дряном кряхтящем аутландере. Встал и закурил.
- А что делать дальше? - вопрос застыл в воздухе вместе с сигаретным дымом, где то около руля.
Что делать дальше. Понимание этого вопроса крайне необходимо.
Знаете, я подумал, что очень важно не отвлекаться на что-то еще, кроме любимого тобой дела. То, что приносит радость - должно занимать ум первостепенно. Но потом я смотрю на наших людей, на этих безликих монстров, скукоженных манекенов, и понимаю, что крайне мало, кто занимается любимым делом. Да, конечно, много тех, кто к работе своей привык, и делает ее без особого труда и усилий, и ему это удобно. Так это не то. Формируемая временем привычка, не может выступать в качестве любимого занятия.
Конечно, скажете вы, легко мне рассуждать - я то знаю что люблю, но порой вопрос, что сложнее - заниматься тем, что любишь, или понять и признать для себя эту любовь. Разумеется же, признание очень важно и первостепенно. Ведь вдруг кому то по нраву чистить туалеты! А чему удивляться - все же разные, и кому то, правда, по душе туалетный скраб! Ну любит он это, нравится ему тереть белозадые бочонки. Но ведь почти все вокруг осуждают подобные увлечения - мало кто скорчит счастливую и радостную рожу, если услышит, как друг его с гордостью и трепетом рассказывает о чистке туалетов. Нет! Сразу же плевок осуждения и презрения - мол, как так можно и все в таком духе. Пример с туалетом, само собой, лишь пример. Таких желаний и "любовей" в жизни сотни тысяч, и порой даже не придумаешь подобного в самом темном углу сознания. А тут вы хотите, чтобы человек нашел для себя свою любовь. Порой они всю жизнь ищут.
Понимаете тут важно что - если не нравится дело, или так себе, или просто "пойдет" оно для тебя - то бросай его и ищи другое. Как найти что нравится, всю жизнь просидев в одной яме.
А еще, у меня дома кактус засох...
Да, у меня дома - засохший кактус. И я как кактус , тоже был засохшим, сидел в машине, такой же засохшей. Все засохло. Жизнь в тот момент представлялась мне песком кошачьего туалета, о котором так и не рассказала моя бабуля. Вот о чем думал я. Может быть, об этом же думал и догоревший окурок. Пепел бесшумно рассыпался о мои штаны - но я сделал лишь одну затяжку, а потом как-то улетел в непонятно куда.
- БААААААААААААААААА.
Я чуть не обделался прямо на переднее сиденье - сзади меня выезжала машина, которой я загородил проезд.
"Боже, сколько времени я тут торчу". Я торчал там уже двадцать минут.
Вслед за фонарями впереди едущей машины я выполз на дорогу. Нормальную полноценную, не дворовую дорогу. Такую, чтобы плестись в два-три ряда. Встал у светофора. Я не знал, куда ехать дальше. Точно не домой... но куда. Таймер светофора отсчитывал цифры, а внутри меня непонятно откуда разливалась мысль, что вот таймер словно отсчитывает мою жизнь - я все больше исчезаю с каждой переменой горящих светодиодов внутри металлической коробки.
И вдруг я увидел ее. Свою бывшую одноклассницу. Она переходила дорогу. Шла так неспешно, уверенно, чуть покачиваясь. Я не видел ее лет пять, если не все семь. Мы никогда почти не общались, кроме как привет-как дела-дай ручку-у тебя кусок жвачки на юбке- и тд, не сказали по сути друг другу и пары связанных предложений. И теперь вот она, здесь, переходит дорогу. Я открыл окно и высунувшись громко позвал ее
- Мари! Мариии!
Вообще то ее звали Маша, но некогда в средней школе повелось звать ее сокращенно Мари от Мария, так она сама просила.
Мари остановилась, поглядела на звук. Секунду думала, кто я такой, и наконец, перейдя дорогу, подошла к машине со стороны пассажирского сиденья.
- Ээээ...оу, привет!
- Привет!
- Как дела?... - она была удивлена, ее окутало смятение, а мозг еще не придумал что говорить, потому выдавал нелепые обобщенный фразы.
- Да как то... Слушай, что мы тут на дороге. - И я подумал, что раз делать все равно нечего, и Мари появилась на улице как нельзя кстати, чтобы можно было занять меня хоть чем то. Поэтому я недолго думая, предложил подвести Мари куда ей надо.
- Да вообще можно, но мне не очень далеко - тут рядом. Несколько кварталов.
- Все равно, хоть один квартал, зато в тепле и с хорошей компанией.
Светофор сменил цвет на призывающий ехать, и машины сзади моего аутлендера загудели неистовым "БИП". Мари села рядом со мной и мы тронулись с места.
- Ты спешишь? У тебя дела? - спросил я, осознав что несколько кварталов, куда надо однокласснице, и вправду уж очень рядом и мы их проедем за пару минут. - Есть планы?
- Нет, вроде нет.
- Может тогда заедем выпить кофе?
- Кофе? - удивилась она.
- Да. знаю, мы с тобой особо не общались тогда в школе, но ты не поверишь, как я рад тебя видеть! Просто у меня сейчас в жизни такой период, когда я не знаю что делать, и... отчего то неожиданная встреча с одноклассницей на перекрестке ... в общем хочу растянуть это - поговорить. Если конечно ты не против. В конце концов, каждый из нас всегда может встать и уйти, если вдруг разговор не пойдет.
- Почему бы и нет... Давай.
Она ответила так, словно ей было все равно, пить кофе с почти незнакомым мной или не пить. Однако, я не обратил на это внимание, тем более если пойдет диалог, кто знает что он даст. Может натолкнет на новые мысли? Или даст ответы на старые заржавевшие вопросы. Разумеется, это маловероятно, но вечер хотя бы не будет пустотелым.
- Через улицу, поворот направо, будет кофейня - там вроде даже парковочные места есть. Можем там и посидеть.
Так мы и сделали. Я заехал на свободное место, будто специально приготовленное для меня - аутлендер вписался как нельзя лучше. Вышли, Мари хлопнула дверью чуть больше чем надо, за что быстро извинилась. Только тогда я почему то приметил, что на ней было легкое платье, слишком холодный для начала ноября плащ и туфли на среднем каблуке, опять же слишком отличающиеся от погодных условий того вечера.
В кафе нас встретил лже-улыбчивый администратор и усадил за столик возле окна. От меню мы с Мари отказались, сразу заказав по двойному Лате без сахара. На удивление предпочтения в этом напитке оказались равными. Обстановка вокруг располагала к общению, поэтому, недолго думая, мы начали общаться.
Зашли, как и положено, со стандартных тем людей, которые давно не виделись:
- Сколько прошло? - я мял в руках салфетку. Шершавая клетка тонкой бумаги чуть колола ладонь.
- С выпускного.
- Неужели мы с тех пор не встречались?
- Нет. Как сделали последнее групповое фото в рассвет на школьном дворе, так нас судьба и развела.
- Странно, хотя живем в одном городе. Тем более, что город небольшой.
- Ну я не думаю, что в этом есть что-то странное, тем более если учесть, что после школы я сразу уехала в Англию.
- Ты училась в Англии?
- Да, в Манчестере. Изучала социоологию.
- Никогда бы не подумал...
- Что именно?
- Ну что ты будешь в Англии, и что станешь социологом. Ты всегда была нелюдима, не особо общительна - кажется, если помню все как следует, у тебя и подруг то не было. Про друзей мальчиков уж молчу.
- Люди полны сюрпризов. Пусть я никогда и не общалась с вами, но это не мешало за вами наблюдать. Наверно это и стало основополагающим критерием при выборе будущей специальности. Наблюдение за социумом.
- Моя профессия отчасти схожа с твоей.
- Да, журналистика, может быть, похожа.
- Откуда ты знаешь что я журналист? - удивился я, пытаясь вспомнить, говорил ли до этого о роде своего дела.
- Что же я, по-твоему, газет и журналов не читаю? Еще как читаю. Не сказать, что в обычном общепринятом виде - так я публицистику не покупаю - но в интернете несколько раз натыкалась на твои статейки... кажется в Паблишере и Вестнике.
- Да, там я печатался некоторое время назад. Потом меня уволили из Паблишера, а позавчера и из Вестника. Хотя я давно хотел оттуда уйти... Чувствовал что это не то. А чем сейчас занимаешься ты?
- Я... - она вдруг погрустнела, и ушла на несколько мгновений в себя. Но тут пришел официант с нашим кофе, и затяжная пауза стала не так заметна - мы взяли в руки по стакану и отпили несколько глотков. - Ничем особенным. На самом деле, я сейчас домохозяйка. Сижу дома. Поливаю цветочки, готовлю ужины и обеды. Стираю трусы... Трусы мужа - добавила она, подумав.
- О, так ты замужем! - автоматически я принялся искать глазами кольцо, но его не было. Однако на безымянном пальце все же виднелась белесая отметина.
- Да...
Мари ответила крайне пространно, словно и не была уверена, замужем она или нет.
Еще через несколько минут разговор вырулил из русла биографической статистики, мы чуть расслабились, притерлись друг к другу, а еще через время даже начали улыбаться и смеяться - только я не верил Мари. Она якобы пребывала в хорошем расположении духа, но я чуял фальшь и видел что на лице ее маска. Это не давало мне покоя, и я ради собственного успокоения спросил:
- У тебя все хорошо? Ты выглядишь крайне беспокойной, хоть и смеешься и улыбаешься. Но мне кажется, что что-то стряслось.
Мари дотронулась до того места на пальце, где должно быть обручальное кольцо.
- Нет. Все не хорошо. - Фальшивая улыбка съехала с ее лица. - Но... - она стала мяться и речь поплыла. - Кхм.. Это сложно... Не понимаю... Нет, все не хорошо.
Казалось, что Мари вот-вот заплачет.
- Я не могу говорить об этом... по крайней мере здесь. Но ... черт... как это сложно.
Она терла руками виски, а взглядом уткнулась в стол. Она будто разговаривала с салфеткой, что лежала у кофейной чашки.
- Мир жесток. Очень жесток. Жизнь - она сука...
Я не понимал, о чем говорила одноклассница. Тематика ее предложений не стыковывалась с тем, о чем мы говорили ранее. Будто та Мари, что училась в Англии вдруг ушла, и на ее место посадили клона, который представлял полноую противоположность оригиналу.
- Но что я могла сделать? Как? ...Как так случилось?
- О чем ты? Расскажи все по порядку. - я захотел помочь ей.
- Не могу. Не тут. - Мари вдруг дернулась и посомтрела прямо мне в глаза, в черный зрачок, куда то туда, в мозг.
- А где можешь?
- Дома.
- Что ж, пойдем к тебе домой. И ты мне все расскажешь...
Все, что я хотел этим сказать - лишь что "я хочу помочь тебе, моя одноклассница, и если для этого мы должны пойти к тебе домой, то пусть."
Она согласилась. Замолчала. Я оплатил счет, мы сели в машину, она сказала куда ехать, и через три минуты мы уже поднимались по лестнице, приближаясь к деревянной двери, за которой, как она сказала, она живет с мужем.
- А он сейчас дома?
- Муж? - спросила она, будто из вариантов ответов это наименее вероятный.
- Ну да, муж.
- Нет, его нет. - недвусмысленно ответила Мари. Хотя ее интонация добавляла таинственности к ответу.
Квартира Мари казалась пустой, хоть и была меблирована - но в ней словно никто не жил. Одноклассница проводила меня до дивана в гостиной (а может это была и спальня), спросила хочу ли я чего выпить - выбор пал на чай.
- Так что случилось?
- Все дело... все дело в любви, как ни банально.
Она разлила по чашкам чай.
- Знаешь, это такая странная штука.
Я кивнул, как будто бы знал - но на деле я не совсем понимал ее, ведь у каждого любовь своя.
- Вначале ты испытываешь эйфорию. - Взгляд Мари блуждал где то на потолке и стенах, словно там были разрисованы картины воспоминаний, видные лишь ее глазу. Она говорила экспрессивно и очень эмоционально, выделяя каждое слово. - Ты возбужден и каждой мускул словно на пределе. Твой мозг при этом отключается, впадая в фазу полного дебилизма. Ты ведешь себя не как обычно и эти химические процессы внутри организма доводят тебя, порой, до отчаяний. Но это, как впрочем и все на свете, проходит. - эмоциональность отхлынула.
Мари глотнула чай, а затем продолжила:
- Спускаешься вниз, вещи обретают реальные очертание, этот аромат доселе витавший в воздухе куда то исчезает, и в общем происходит все то, что известно тебе и всем, и зачем я это говорю, непонятно - это все ясно как день. Какое то время все было обыденно и комфортно, а потом в душу начали красться сомнения. Когда меня уволили, и я была постоянно дома, работал только муж, и само собой случались дни, когда он задерживался. Сначала все было нормально, но он стал задерживаться все чаще и чаще, внутрь меня подкрались сомнения. Потом я, в попытке избавиться от своих сомнений стала отслеживать его. Но ничего особенного не нашла - тогда я все равно не успокоилась, и высказала ему свои опасения. Он взорвался, что я не доверяю ему. Взорвался, но сказал что держит верность мне все время. Тогда я стала съедать себя изнутри, что я такая тварь не верю ему - но ничего не могла поделать, ибо чувство , что что-то не так не проходило. Внутри меня, не смотря ни на что, жила уверенность, что мой муж с кем то еще. Я ненавидела себя за это, как и ненавидела его за то, что он, видя мои терзания, никак не пытается помочь мне...
Вдруг она осеклась. Замолчала. Сглотнула, и сказала то, чего я меньше всего ожидал:
- Ты знал, что в старших классах я была влюблена в тебя?
- В первый раз слышу.
Для меня это и вправду была абсолютно новая информация, неожиданная и отчего то сбивающая с ног. Это так странно - тебя любили, тебя хотели, о тебе мечтали, тобою болели - а ты об этом даже не знал, и никто не знал. Никто даже не догадывался.
- Да, я мечтала о тебе все время... Ты снился мне, я грезила тобой.
Мари чуть придвинулась ко мне, взяла меня за руку.
- Даже сейчас иногда я вспоминаю тебя, с теплотой и таким странным чувством. Порой я гадаю, может школьная любовь не прошла, а просто где то там спряталась в глубине моего сознания.
Она стала пододвигаться все ближе и ближе, я начал чувствовать ее дыхание. Я должен был отдернуть руку, и вообще отодвинуться. Но в тот момент, и я отдавал себе в этом отчет, мне хотелось другого. Мне хотелось поиграть, развлечься. Мне хотелось...
Мари придвинулась еще ближе и мы поцеловались. Наши губы соприкоснулись несмело, в робком смятении, но через пару секунд стеснение словно ушло, и мы вонзились друг в друга плотью. Я чувствовал вожделение и желание. Она тоже чувствовала мое желание, она касалась его - терла ладонью мою промежность. А потом вдруг резким движением пальцев расстегнула молнию на моих штанах, оторвала губы от моего лица и опустилась вниз, проворно и как то слишком ловко достав мой член из трусов. Я не успел ничего понять и сказать и слова, как Мари уже ласкала языком мой пенис.
- Нет, так нельзя. - Опомнился я. Резко оттянув ее голову от моей плоти, я поднялся с дивана и стал застегивать ширинку. - Ты замужем, и я не могу так, ведь у тебя есть муж. Может у вас и не все гладко, как я понял из твоего обрывочного рассказа - но уверен, это не повод, чтобы отсасывать однокласснику, которого ты любила и которого случайно встретила на улице.
- Мужа нет. - отрезала она, поднимаясь с колен и глядя мне в глаза. Взгляд ее стал холодным и жестким.
- Как нет? В смысле нет? Вы развелись?
- Нет, я убила его.
Такого ответа я не ожидал. Мари взглянула на часы.
- Три часа назад я убила его в мотеле, в котором он поджидал свою шлюху.
- Боже мой...что... Как так...
- Так что, можешь не переживать за моего мужа. Уж кто кто, а он нам точно сейчас не помешает.
Она засмеялась, так странно и не по-человечески, словно гиена подавилась костью. При этом она подпрыгнула ко мне, притянула за ремень, и попыталась снова поцеловать, засовывая ладонь под джинсы. Я пытался как мог оттянуть ее, чтобы при этом не ударить - хотя тот факт, если конечно то было правдой, что она убила своего мужа три часа назад, говорил мне, что не обязательно нянчиться с Мари.
Но я не смог ничего сделать, потому что она накинулась на меня всем телом и я упал, ударившись головой об угол сто...